Этот свист заставил его замереть и вызвал тонкое ржание со стороны их лошадей. После человека и полуконя он больше всего страшился в прериях гигантской ласки. Прошел час. Ласка больше не шумела и не показывалась, и лошади, казалось, расслабились. Он рассказал Петороку об этом животном, предупредил его вглядываться во все тени в поисках огромного, длинного скользящего тела ласки и без колебаний стрелять из лука, если подумает, что увидел ее. Он хотел гарантировать, что Петорок не заснет на посту.
Кикаха стоял в карауле на рассвете.
Он увидел отблеск света на чем-то белом в небе. Затем он ничего не мог разглядеть, но минуту спустя солнце снова сверкнуло на этом предмете в небе. Он находился далеко, но быстро рос, падая вниз, и имел форму длинной иглы. Когда он приблизился, Кикаха разглядел выпуклость на его спине, что-то вроде закрытой рубки и, мельком, силуэты четырех людей.
Затем аэролет пропал среди прерий.
Кикаха разбудил Анану и рассказал ей об увиденном.
— Должно быть, Колокольники привезли аэролет из моего дворца, — решила она. — Это плохо. Аэролет может не только быстро покрыть большую территорию, но и вооружен двумя дальнобойными лучеметами, и у Колокольников, должно быть, есть также и ручные лучеметы.
— Мы можем путешествовать ночью, — размышлял вслух Кикаха, — но даже так нам иногда придется спать днем на открытых местах. В Великих Прериях есть множество небольших лесистых участков, но на нашем маршруте они не всегда будут доступны.
— У них может быть больше чем один аэролет, — заметила Анана. — И один из них может летать по ночам. У них есть средства видеть ночью, а также засекать на некотором расстоянии тепло, излучаемое живым телом.
Ничего не оставалось делать, кроме как въезжать в открытые прерии и надеяться, что случай не сведет Колокольников с ними. На следующий день, когда Кикаха выехал на гребень невысокого холма, он увидел вдали всадников. Но это были не кочевники прерий, как он ожидал, и не тишкетмоаки. Их доспехи сверкали на солнце: шлемы и кирасы.
Кикаха обернулся, чтобы предупредить остальных.
— Это, должно быть, тевтоны из Дракландии, — сказал он. — Я не знаю, как они так быстро попали сюда. Минуточку! Они, вероятно, прошли через врата примерно в десяти милях отсюда. Их полумесяцы вделаны в макушки двух зарытых рядом с колодцем валунов. Я подумывал сделать крюк в ту сторону и обследовать, хотя в этом было мало смысла. Эти врата односторонние.
Тевтонов, должно быть, отправили искать Кикаху и отрезать ему дорогу, если он попытается пробраться к горам Хровака.
— Им понадобится миллион воинов, чтобы разыскать меня в Великих Прериях, и даже тогда я мог бы ускользнуть от них, — сказал Кикаха. — Но этот аэролет — это нечто новое.
Три дня прошло без происшествий, если не считать одного случая, когда они наткнулись в небольшой ложбине на семейство львов. Взрослые самец и самка вскочили на ноги и предупреждающе зарычали. Самец весил по меньшей мере четыреста килограмм, и его рыжевато-коричневое тело покрывали бледные полосы.
Его грива у него была очень маленькая, волосы густые, но не больше дюйма длиной. Самка была поменьше, не более трехсот килограмм. Два детеныша были размером со взрослых оцелотов.
Кикаха тихо велел остальным, ехавшим позади него, натянуть поводья, а затем медленно повернул своего дрожавшею жеребца прочь от львов и обставил сю уходить шагом.
Львы рванулись на несколько шагов вперед, но остановились, сверкая глазами и рыча. Они, однако, не сделали никакой попытки напасть. Лежавшее за ними полусьеденное тело дикого полосатого рсла объясняло, почему они не так уж и рвались напасть на непрошеных гостей.
На четвертый день они увидели караван фургонов тишкетмоакских торговцев. Кикаха скакал примерно в полумиле от него.
На таком расстоянии его не могли опознать, а он хотел узнать как можно больше об этом караване. Он не мог ответить на вопросы Ананы о точной цели своего любопытства, он просто любил знать всякое, чтобы не пребывать в неведении, если изменится ситуация, вот и все.
Анана боялась, что Петорок воспользуется случаем и сбежит к каравану, но Кикаха держал наготове лук, а Петорок достаточно насмотрелся на его способность орудовать луком, чтобы уважать ее.
Караван насчитывал около сорока фургонов. Они были двухэтажного десятиколесного типа, предпочитаемого тишкетмоаками для тяжелой транспортировки по прерии. Каждый фургон тянула упряжка из десяти мулов, более крупных, чем першероны. Имелось так же множество фургонов поменьше, оборудованных спальнями и пищей для защищавших караван кавалерии. Охрана насчитывала около пятидесяти человек, плюс имелись косяки запасных лошадей для кавалерии и мулов для фургонов. Всего там ехали около трехсот пятидесяти мужчин, женщин и детей.
Кикаха ехал параллельным курсом и изучал караван. Наконец Анана осведомилась:
— Что ты думаешь?
Он усмехнулся:
— Этот караван пройдет в двухстах милях от гор Хровака. Добираться туда потребуется чертовски долгое время, так что пришедшее мне на ум будет не очень практичным. Это слишком дерзко и кроме того, надо учесть и Петорока.
Послушав некоторое время ее мольбы, он рассказал ей все, что думал. Она сочла его сумасшедшим.
Все же после некоторого раздумывания они признали, что сама нестандартность и рискованность этой идеи, ее неожиданности могли и в самом деле заставить ее сработать, если им повезет. Но, как он говорит, приходилось учитывать и Петорока.
Некоторое время всякий раз, когда тот находился недостаточно близко, чтобы слышать, она настойчиво предлагала убить его. Анана утверждала, что он заколол бы их в спину, если бы знал, что будет после этого в безопасности. Кикаха согласился с ней, но не мог убить его без большого оправдания.
Он подумывал бросить его в прерии, но боялся, что его поймают те, кто ищет их.
Они держались подальше от каравана, но двигались несколько дней параллельно с ним, на расстоянии нескольких миль. По ночам они отступали даже дальше, поскольку Кикаха не хотел, чтобы караванщики застали его врасплох. На третий день он думал вообще покинуть караван и тронуться в южном направлении. Однако, увидел как что-то сверкнуло в небе, и поскакал к группе редко росших деревьев, обеспечивающих некоторое укрытие. Привязав лошадей к кустам, трое путников вползли по высокой траве на холм и следили за караваном.
Они находились достаточно далеко, так что могли едва-едва различить фигуры людей. Аэролет снизился перед ведущим фургоном и парил примерно в футе над землей. Караван остановился.
Долгое время у аэролета стояла группа людей.
Даже на расстоянии Кикаха видел, как они сильно размахивали руками.
Торговцы протестовали, но через некоторое время повернулись и пошли обратно к ведущему фургону. Тут начался процесс, занявший весь день, хотя тишкетмоаки работали, как бешеные. Все фургоны разгрузили, а потом обыскали.
— Хорошо, что мы не привели свой план в действие, — заметил Кикаха. — Нас наверняка бы нашли. Эти парни — я имею в виду Колокольников — работают основательно.
Они той ночью ушли поглубже в лес и не разводили костра. Утром Кикаха, подкравшись поближе увидел, что аэролет исчез. А тишкетмоаки, вставшие, должно быть, очень рано, почти кончили погрузку. Он вернулся к лагерной стоянке и поговорил с Ананой.
— Теперь, когда Колокольни проверили этот караван, маловероятно чтобы они проинспектировали его вновь. Теперь мы могли бы сделать то, что я предлагал — если бы не Петорок.
Он, однако, пересмотрел свой план отправиться на юг. Вместо этого он решил держаться поближе к каравану. Ему казалось, что Колокольники какое-то время не вернутся в этот район.
На пятый день Кикаха отправился поохотиться в одиночку.
Вернулся он с небольшим оленем за седлом. Петерока и Анану он оставил на южном склоне холма. Они все еще находились там, но Петорок лежал, распростершись на спине, с открытым ртом и застывшим
