— Вы теперь одна из самых богатых вдов Москвы, — заметил Сенькин.
— Мне бы меньше всего хотелось этой славы, — сказала Нина. — Я не представляю, как я со всем этим буду справляться.
— Мы будем вам помогать, — сказал Сенькин. — Имейте в виду, вы можете обращаться ко мне с самыми разными вопросами и предложениями. Уборку, стирку, даже готовку мы вам обеспечим без проблем. А также доставку продуктов, услуги рассыльных, даже ресторанную кухню.
— А кто мои соседи? — спросила Нина.
— В основном иностранные и отечественные бизнесмены, — сказал Сенькин охотно. — Мужья пропадают допоздна на работе, и жены большей частью общаются между собой. Если вы хотите познакомиться с соседями, я мог бы оказать вам содействие.
— Нет-нет, — отказалась Нина. — Я должна со всем этим освоиться. Боюсь, я не смогу сразу войти в этот круг.
— Вы напрасно этого боитесь, — рассмеялся Сенькин. — Никакого круга нет, он только формируется. Наши бизнесмены, как вы наверное знаете, выходцы из самых разных слоев.
— Спасибо вам, — вздохнула Нина. — Я бы хотела отдохнуть. Тут, я надеюсь, уже подключены все коммуникации? Вода, газ, телефон?..
— Я распоряжусь об этом немедленно,— сказал Сенькин. — Отдыхайте. Вадик принесет ваши чемоданы, а вашу новую машину поставим рядом с вашей же «девяткой». Вы не против?
— Делайте, как вам будет удобно,— сказала Нина.— Возьмите ключи от машины, они лежат на столике у входа.
Сенькин распрощался и вышел, а она начала осматривать свою квартиру, ликуя от восторга, заглядывая в каждый ящик каждого шкафа. Здесь была роскошная спальня, прекрасный кабинет с компьютерной техникой, книгами на полках, кожаными креслами на колесиках, гостиная с огромным телевизором, видеомагнитофоном и музыкальным центром, видеотекой и набором лазерных дисков. Квартира представляла собой какое-то грандиозное рекламное шоу, и Нина буквально купалась во всем этом благополучии. Кухня со всей бытовой техникой, о которой только можно было мечтать, привела ее в восторг. Но холодильник был пуст, да и вообще, кроме обилия кухонной посуды, она не нашла там ни крошки съестного. Но в этот момент раздался мелодичный звонок, и она пошла впустить охранника Вадима, поднявшегося с ее чемоданами.
— Скажите, — спросила она, — тут Аркадий Глебович говорил о возможности заказа продуктов. У меня совершенно пустой холодильник, не могла бы я сделать заказ?
— Я скажу ему, — сказал Вадим, — он пришлет к вам человека.
Нина по европейскому обычаю попыталась сунуть ему несколько марок, оставшихся у нее еще с Германии, но он решительно отказался.
— Нам здесь хорошо платят, — сказал он.
Лишь только он ушел, Нина отправилась в ванную, снова приведшую ее в восторг обилием косметических и моющих средств, полотенец и халатов, а главное — удивительной ванной. Вода уже была, и холодная, и горячая, и она искупалась, чувствуя приятное расслабление. Ей все еще не верилось, что она дома, что все это великолепие принадлежит ей, но она отгоняла сомнения, откладывая их на потом.
Вежливый молодой человек зашел к ней чуть позже, записал все, чем ей пожелалось наполнить холодильник, а также составил вместе с Ниной список некоторых необходимых в обиходе вещей и пообещал доставить все в ближайшее время. Он оставил ей свой телефон, по которому она теперь могла совершать каждодневные заказы.
Потом она в халате упала на широкую кровать и немедленно заснула.
Когда она проснулась часа через два и открыла глаза, то не сразу вспомнила, где находится. Опять нахлынул восторг, расслабленная радость достигнутого, но в это же время она почувствовала, что в ней присутствует какое-то большое сомнение. Она села на кровати, но именно в этот момент принесли провизию, и она отложила самокопание на потом. Только теперь она вспомнила, что в этот день едва успела утром что-то перехватить в дорожном кафе. Она с удовольствием приготовила себе бутерброды, выпила чашку густого кофе и почувствовала себя значительно лучше. И только после этого вернулся вопрос, который ее мучил: а дальше что? Эта квартира, этот дух сытого благополучия тянули ее совсем в другую сторону от той дороги, что она себе избрала. Феликс хотел, чтобы она получила свободу, но одарил ее самыми крепкими цепями — благополучием. И главное, здесь она вдруг остро почувствовала свое одиночество, какого никогда не чувствовала в своей скромной квартирке на «Полежаевской». Конечно, она легко могла найти себе партнера (со сладкой смесью ужаса и волнения вспомнился Жерар), но разве не будет это лишь утверждением одиночества? Ее жизнь была посвящена делу, и она не должна была топить ее в болоте сытого безделья.
Телефон все еще не работал, и она, надев джинсовый костюм, приготовленный для нее еще по программе Феликса, спустилась вниз, к Сенькину. Он пообещал решить вопрос с подключением телефона в ближайшее время, а пока дал ей свой спутниковый телефон.
— Имейте в виду, — сказал он, — даже если вы звоните в квартиру этажом ниже, он соединяет вас через спутник над Скандинавией.
— Включите это в мой счет, — сказала Нина.
Она вернулась к себе, села в мягкое кресло и снова перечитала письмо Феликса. Кроме адреса в Строгино там еще были четыре телефонных номера, рядом с каждым из которых стояли имена ближайших друзей Феликса с указанием рода деятельности. Там был юрист со связями в Верховном Совете, человек из МИДа с возможностями в производстве нужных документов, какой-то православный священник из Подмосковья и, наконец, некая темная личность под именем Барсуков Евгений Петрович, с кличкой Бук, к которому можно было обращаться по всем вопросам. Именно Буку она и позвонила в первую очередь.
41
Первое же погружение в дело умершего пенсионера Феликса Захаровича Даниленко дало поразительный результат. Выяснилось, что ветеран КГБ, уволенный из рядов чуть ли не со скандалом, все это время жил на служебной квартире бывшего КГБ, состоял на служебном обеспечении и имел в кабинете компьютерную систему с модемом для выхода на оперативные программы нынешних правоохранительных служб! Когда я позвонил майору Николаю Витальевичу Скачкову, который продолжал оставаться нашим консультантом со стороны ФСК, и сообщил об этих открытиях, он уже через полчаса был у нас в прокуратуре.
— Я ничего не понимаю,— заявил он недоуменно.— Нет у нас никакого Даниленко, и квартира эта снята с учета! Да и кто бы додумался подключать пенсионера к секретной служебной информативной системе!
— Мало того, — сообщил Сережа Семенихин, — в компьютере заложена кодированная программа на полтыщи мегабайт со всякими прибамбасами.
— С чем-чем? — не понял Скачков.
— С программными сюрпризами,— сказал Семенихин. — Кто-то непосвященный уже пытался влезть туда, и программа занялась самоуничтожением. Практически любое включение компьютера только уничтожает ее.
— Где этот компьютер? — спросил Скачков решительно.
— В нашей лаборатории,— сказал я.— Не надейтесь, Николай Витальевич, вы его не получите.
— Опять вы меня в чем-то подозреваете,— скривился Скачков. — Я только хотел помочь вам.
— Вы можете нам помочь, — согласился я. — Разберитесь с этим Даниленко, кто он такой, за какие подвиги получил в вечное пользование служебную квартиру, чем занимался и все такое. Найдите его соратников, друзей, членов семьи.
— Я попытаюсь, — пообещал чуть ли не клятвенно Скачков. — Только, умоляю вас, не делайте
