Он снова прочел ее мысли.
— А ты попробуй. Надо только хорошенько поверить в невероятное — и оно может стать реальностью. Подумай сама: что мы с тобой здесь делали? — Рисс кивнул на экран. Там виднелась быстро уменьшающаяся планета, где когда-то шумел, поклонялся Вуту, воевал, плел интриги древний Сингакокх. — Разве не невероятно то, что было с нами? — продолжал Рисс. — Ты умирала дважды, я умер тоже — и, однако, мы оба живы — ты, надеюсь, не отрицаешь этого факта? Подумай, как много невероятного на свете, и ты поймешь, что тебе не следует бояться будущего.
— Если бы это было так… — неуверенно произнесла Дзанта, хотя всем сердцем чувствовала: он говорит правду. Ее всегда убеждали: смерть — конец всему, любому существованию. Но она дважды прошла через смерть — и вернулась к живым. Было ли все пережитое иллюзией, вроде той, какую они оставили Орну? Дзанте вспомнилось искаженное злобой лицо Захур М-Туран, Фани, указывающий на нее охранникам, последние глотки воздуха в замурованной Лурла тюрьме Эрии… Если это и было галлюцинацией, то чересчур уж реальной! Кусочки чужих жизней навсегда слились с ее собственной и остались в ней, в ее памяти. Пусть. Она не жалеет об этом!
Рисс в ответ на ее мысли улыбнулся. Харр одобрительно защелкал клювом.
— Вот увидишь, все будет хорошо. — Ее спутник на мгновение запнулся и тихо добавил: — И потом… Я надеюсь, что буду рядом с тобой…
Она ничего не ответила, отодвинулась в кресле, охваченная исходящей от друга волной нежности. Эта волна согревала ее, заставляла учащенно биться сердце, вызвала румянец на обычно бледных щеках…
Ладонь все еще сжимает два голубых кристалла. Глаза… Они нагреваются от тепла ее рук, они ждут. Чего? Может быть, следующего невероятного приключения?
Что ж, если друзья будут рядом — она готова!
ЗДЕСЬ ОБИТАЮТ ЧУДОВИЩА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Пылающий красный шар солнца поднимался над верхушками низких деревьев: день обещал быть жарким.
Ник надеялся, что успеет добраться до леса прежде, чем начнет припекать по-настоящему. Конечно, он собирался выехать пораньше, но всегда же найдется какая-нибудь причина…
Ник сердито смотрел вперед на дорогу сквозь стекло шлема.
Ну почему всегда существуют чьи-то планы, в которые
Неужели Марго действительно все делает так, чтобы все намерения Ника никогда не выполнялись? Одно время он так и думал, однако она настолько логично и убедительно доказывала, почему та или иная его идея абсурдна, что отец всегда с ней соглашался.
По крайней мере, ей не удалось испортить Нику этот уик-энд. Возможно, потому, что у отца были свои планы — или, скорее всего, у нее. Пройдет год — только один год! — и Марго сможет говорить все, что угодно. Ник ее не услышит: его здесь не будет! В тот день, когда он уедет, для него и начнется настоящая жизнь. Он с удовольствием предвкушал этот день.
Отец… Ник поспешно отогнал эту мысль. Отец… он выбрал Марго, ему нравится ее спокойная рассудительность.
Ну и ладно, вот пусть и живет с ней и ее рассудительностью! А Ник не останется с ними ни одной лишней минуты.
Деревья по сторонам стали выше и росли ближе друг к другу. Однако дорога под колесами мотоцикла была ровной и чистой, и можно было как следует разогнаться. После поворота к озеру уже не очень-то разгонишься, но в любом случае к полудню он доберется до коттеджа.
Постепенно Ник забывал то, что осталось позади, предвкушая то, что его ждет. Уик-энд — а это был большой уик-энд, с пятницы до понедельника — принадлежал ему одному. Марго не любила домик у озера. «И как это она до сих пор не уговорила отца его продать?» — подумал Ник.
Возможно, ей просто все равно; она владеет столь многим так же, как владеет отцом. Хмурый взгляд Ника еще больше потемнел, черные брови сошлись на переносице, губы крепко сжались. Это сердитое выражение теперь никогда полностью не сходило с его лица, слишком часто за последние три года оно появлялось.
Ник управлял мотоциклом, как его предки когда-то правили лошадью — слившись с ревущей машиной в единое целое. На нем круглый шлем, а также футболка, уже порядком запорошенная пылью, старые застиранные джинсы и ботинки. В крепко-накрепко привязанных сумках лежала прочая его одежда и еда — в летнем домике есть еще консервы, а кое-что он купит по пути. Бак залит доверху, и четыре дня он будет свободен — будет самим собой! Ником Шоу, а не сыном Дугласа Шоу, не пасынком Марго (хотя, конечно, об этих родственных отношениях почти никогда не говорили). Ник Шоу собственной персоной, сам по себе и в одиночестве.
Дорога, извиваясь, шла под уклон. Ник миновал несколько редких домиков и остановился возле магазина у подножия холма.
Кока-кола отлично подойдет, и у Хэма Ходжеса она всегда ледяная.
Хлеб, сыр — списка Ник не составлял, просто надо было купить то, что не пострадает на ухабах. Он громко протопал ботинками по крыльцу и потянулся к дверной ручке. За затянутой металлической сеткой дверью нечто черное открыло пасть и зашипело почти неслышно, но явно угрожающе.
Ник сдернул с головы шлем.
— Руфес, я не пришелец с Марса, — сказал он огромному коту.
Немигающие голубые глаза по-прежнему неотрывно смотрели на него, но пасть закрылась.
— Руф, ну-ка отойди от двери. Сколько раз тебе говорить: будешь там сидеть — на тебя однажды наступят.
Ник рассмеялся.
— Кто, Хэм? Посетитель, который приходит за покупками, или тот, который уходит, потому что ты огорошил его непомерными ценами?
Кот с надменным видом чуть посторонился, позволяя Нику пройти.
— Ник Шоу! — Из-за прилавка ему навстречу вышел довольно молодой человек. — Твои приехали на уик-энд?
Ник покачал головой.
— Я один.
— Жаль, что твой отец не смог: Ларри Грин видел в заливчике здоровенных рыбех. Час назад мы с ним говорили, он как раз и сказал, что мистер Шоу обязательно должен приехать на рыбалку. Он уже так давно здесь не был.
Хэм старался быть тактичным, но это не слишком ему удавалось. Ник переступил с ноги на ногу. Имени Марго здесь не упоминали, но всегда о ней помнили, как и он, когда говорили о его отце. Раньше, до нее, отец любил это озеро — летом и осенью проводил здесь каждую свободную минуту. А теперь как долго еще он сохранит за собой домик?
— Да, — ответил Ник ровным голосом, что далось ему с трудом. — Ты же знаешь, Хэм, он очень занят.
— Полагаю, ты сам-то не за наживкой пожаловал? Ник вымученно улыбнулся.
— Ты меня знаешь. Я так же люблю рыбалку, как Руфес — собак. А надо мне чего-нибудь поесть — что можно везти на мотоцикле и не разбить. Найдется ли немного знаменитого хлеба Эми?
