– А как насчет порно? Надумала? – вожделенно поинтересовался он. – Быть или не быть – вот в чем вопрос.
Госссподи!!!
– Не быть, – резко сказала я.
– Н?,??????????,?????…
Миша протиснулся мимо пришельца вслед за ребятами.
Наконец, жених начал подавать признаки жизни.
– У тебя там что, перебои с энергопитанием? – поинтересовалась я с заботливым видом.
– Да, – пробормотал он, – что-то вроде того.
– Ты только смотри, не сломайся. Этого еще не хватало. Может, все же соизволишь пройти в комнату? Ты ведь, кажется, у меня не был.
Он послушно прошагал внутрь, и я закрыла за ним дверь.
Только теперь я поняла, почему рисковала ради него собственной шкурой.
Вспомнились слова из 'Маленького принца': ' Мы в ответе за тех, кого приручаем'. Инопланетянин как-то сразу и бесповоротно, я бы даже сказала – трогательно, приручился. Я уж не говорю о том, что он примчался сюда по первому моему зову. Не могла же я бросить его на произвол судьбы.
Конечно, при условии, что он действительно инопланетянин.
– Дай-ка я тебя еще раз пощупаю.
Он послушно расстегнул пиджак и рубашку.
Боксерская перчатка была на месте. Сейчас она как-то странно вибрировала.
– Все же это нечестно, – заметила я. – Ты меня видишь, а я тебя – нет.
– По большому счету, я тебя тоже не вижу, – возразил он.
Я в изумлении уставилась на него.
– Ты утверждаешь, что вот это все, – я ткнула в себя пальцем, – тоже скафандр?
Он улыбнулся.
– В некотором роде. На вашей планете существует слишком много слов, понятий, и определений, и за ними совершенно теряется суть вещей. На мой взгляд ваше тело и мой белковый скафандр по своему предназначению очень близки. Только в тело внедрено человеческое сознание, а в скафандр, в данном случае, я – серое существо. Если тебе так проще, можешь считать меня тоже сознанием, облеченным в тело. В чем проблема?
Не дождавшись ответа – я смотрела на него во все глаза – он продолжал:
– Хорошо, я настаиваю, что это – мое тело, и я владею им точно также, как ты своим. Теперь я понимаю, почему ребята со станции наделили меня столь примитивным скафандром. Они решили, что я не должен ничем отличаться от тебя.
В этом смысле они дали мне не скафандр, а тело. И пока я в нем, мы отличаемся только сознанием. Разве это плохо?
Я еще раз прижала ладонь к его животу. Совсем маленькое существо. Не знаю, было ли оно серым, чтобы в этом убедиться, пришлось бы вспороть брюшину, а мне хотелось, чтобы скафандр остался целым. Потому что он было ничего себе, этот скафандр. В длину где-то под метр восемьдесят, с достаточно волевым, интересным лицом. Волосы – русые, есенинские, взгляд – пронзительный, с таким взглядом легко подделываться под психа. Неудивительно, что я – да и не только я – поначалу приняла его за такового. В общем, 'ребята со станции' подобрали неплохой экземпляр. Спасибо им за заботу.
И пахло от скафандра по-прежнему какой-то терпкой горечью и в то же время приятно. Причем я не могла освободиться от ощущения, что запах мне уже знаком.
Опять эти фокусы с разноуровневыми снами?
– Расскажи мне о себе, – попросила я. – Планета у вас большая?
Он начал застегивать рубашку. Неторопливо, словно на приеме у врача.
– Приличная, примерно раз в девять больше Земли, – сказал он.
– А что ж вы-то сами так не уродились?
– Думаю, именно поэтому. У нас притяжение огромное.
– А крупные животные на вашей планете водятся?
– Нет, – он отрицательно помотал головой, – если честно, на нашей планете кроме нас вообще больше ничего не водится. Только красивые фиолетовые цветы. -
Он показал на торчащие из кувшина розы. – Значительно крупнее этих.
– Грустно живете.
– Нам так не кажется. Наша планета бедна внешними проявлениями, поэтому мы чаще заглядываем в себя.
Я засмеялась.
– О, даже я это заметила! Как заглянешь, так сразу и вырубаешься. По-моему, это вредно для здоровья. Кстати, у нас тоже есть похожие ребята: йогами называются. И еще есть буддисты и кришнаиты… И что же такого особенного вы находите в себе?
– Да, вроде, ничего особенного…
– Тогда какого же черта…
Он пожал плечами.
– Все равно интересно.
– Впрочем, со своим уставом в чужой монастырь… – сказала я.
– Мы изобрели универсальную матрицу, благодаря которой можно в мгновение ока перенестись в любую точку Вселенной, – сказал он.
– Это я уже слышала, и про ребят со станции тоже. Я очень уважаю ребят со станции, но этого мало, чтобы принять решение перебраться к вам на постоянное ???????????????… Расскажи мне что-нибудь еще.
Он помялся и искоса посмотрел на меня.
– Знаешь, как выглядит наша планета?
– Откуда? – Я вся превратилась во внимание.
– ???????????…
– Сплошной океан?
– …и нет воды.
– Тогда что же у вас есть? – не поняла я.
– Болотная жижица.
– Шарман!
– Только немножко другой консистенции, – уточнил он. – Состоит из небольших сгустков очень напоминающих ваш кефир.
– И как же вы во всем этом живете?
– А никак.
– То есть?
– Сгустки болотной жижицы – это и есть мы.
– Что? – У меня перехватило дыхание, и я закашлялась. Лучше бы он мне этого не говорил.
– Бред какой-то, – сказала я.
– Все ясно, – вздохнул он.
– Что тебе ясно?
– По-моему, на вашем языке это называется фашизмом.
– Так ты – сгусток болотной жижицы? – проговорила я.
– ???,??????????????????,????????????…
Он начал рассказывать, что хоть болото и представляет собой единое целое, сгустки в нем четко организованы и разбиты на конгломераты. Такая у них, дескать, конституция. Каждый конгломерат – отдельная личность со своим собственным сознанием. Но – и в этом принципиальное их отличие от людей – индивидуальное сознание является частью общего. Т.е. общее сознание принадлежит каждому из них и наоборот.
