Это произошло в зимнему саду дублинского особняка. Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Мое имя – Дин Донн, – признался я.
Масперо удивленно замер.
– Не очень смешная шутка, – проговорил он, облизывая губы.
– А я и не шучу, – заверил я, вынимая 'люгер' из кармана. – Попрошу принять во внимание, что согласно нашему же словарю, изменяясь как индивидуум, как личность вы остаетесь таким же, каким были прежде.
'Люгер' кашлянул, и Масперо повалился навзничь.
Во время панихиды я прилюдно поклялся, что продолжу совместно начатое дело, и оставшиеся члены Совета за исключением Лепаж-Ренуфа высказали желание всерьез подключиться к работе над проектом. Словарю я дал название 'Точный словарь Масперо'. Вместо Масперо в Совет был принят Либлейн, однако моя пуля тут же сразила его, после чего в ИСЛЭ избрали меня.
Разумеется, газеты обнаружили во мне очередную мишень для Дина Донна. Пришлось поверить им и спешным образом вернуться в Пенсильванию.
Нужно заметить, что в сфере подсознательного я еще не в полной мере освободился от Айры Гамильтона. Скажем, в ночных кошмарах до сих пор представал в облике этого шакала. Бывало, правда, что и во сне я был Дином Донном, или еще кем-нибудь, однако чаще все же это был он – Айра. Он как бы являлся из каких-то неведомых миров и пространств, из каких-то загадочных мест вроде царства Аида. Мало того, во снах он продолжал жить своей прежней жизнью. Сны иллюстрировали прошлое. Скажем, в первую ночь после возвращения в бункер мне приснился его разговор с отцом. Происходило это, в одном из скаутских интернатов как раз в то время, когда отец бросил на произвол судьбы свою очередную семью.
– Как дела, Айра? – поинтересовался отец, потрепав мальчика за плечо.
В ответ Айра Гамильтон только засопел.
– Сколько раз ты делаешь выход силой?
Ну вот, начинается!
– Десять, – неохотно отозвался Айра.
– А подъем переворотом?
– Семь.
– Неплохо. А подтягиваешься сколько раз?
– М-м-м… семнадцать.
– А отжимаешься на кулаках?
– Не помню.
Айра делался все угрюмее. Неужели больше не о чем говорить? У них, между прочим, имеются и общеобразовательные дисциплины.
– Ну раз не помнишь, значит много. – Отец рассеяно посмотрел по сторонам. – Окреп ты здесь, сынок. Н-да… А стреляешь как?
И тут лицо Айры вспыхнуло.
– Стреляю я лучше всех, – с каким-то мстительным выражением заявил он.
– Вот это номер! – воскликнул отец Айры Гамильтона. – Мой сын стреляет лучше всех в группе! Когда подрастешь, я организую для тебя охоту на львов.
Хорошо еще, что не на тарантулов, промелькнуло в голове у Айры. Разумеется, он не стал уточнять, что каждый раз, когда спускает курок, он мысленно видит посреди мишени физиономию отца. Что он всегда у него на мушке, отсюда и такие отличные показатели в стрельбе. И что когда он отжимается или делает подъем переворотом, силы ему придает слепая ярость, ненависть…
– Ну а кем ты хочешь стать? Теперь, когда ты такой крепкий…
– Киносценаристом, – неожиданно выпалил Айра. В панике, что если тут же не поставить точки над i, отец бесцеремонно залапает его будущее.
Отец с удивлением уставился на него.
– Сценаристом? Странно. Хм-хм… А ты хотя бы можешь отличить ямб от хорея?
Айре тут же сделалось досадно, что он так глупо проговорился.
– Сценаристом, а не поэтом, – уточнил он. – Поэзию я терпеть не могу.
– Х-м…Ну, я думал, это все равно нужно уметь. А почему именно сценаристом? Неужели у тебя есть, что сказать этому гнусному обществу?
Вот тебе и на! Оказывается, Айру с отцом все-таки кое что объединяет. Ведь он тоже считал общество гнусным.
– Можно говорить, а можно и не говорить. Достаточно развлечь, – возразил он. – К тому же и самому интересно.
– Ты просто раскатал губу на крупные гонорары, признавайся.
Айра только пожал плечами.
– Ну ясное дело. – Отец довольно захихикал. – Иначе бы ты не был моим сыном.
– Гришему удается, Стивену Кингу, Клэнси… Я не верю, что они сделаны из какого-то особого теста.
– Любопытно, любопытно, – промямлил отец. – А ты уже сделал что-нибудь в этом направлении, что- нибудь написал?
– Пока только всякую ерунду: сценарии для короткометражных фильмов. Но в ближайшем будущем я планирую написать настоящий кинороман.
– И ты их уже кому-нибудь показывал?
– Что именно?
– Ну, эти свои работы.
– Пока нет.
– Знаешь… – Видно было, что отец Айры Гамильтона всерьез заинтересовался. – Покажи их мне.
– Нет, – отрезал Айра.
– Ну почему же? А вдруг ты – гений. Вроде Вуди Алена.
– Вроде кого?
– Вроде Вуди Алена.
Айра в нерешительности подергал металлическую пуговицу на гимнастерке.
– Я знаю, куда их нужно послать. И я пошлю.
– Не тяни сынок. Чем ты моложе, тем большую привлекательность представляешь для Голливуда. Этот как с участком земли. Пока его овевает легенда какого-либо заманчивого проекта…
– Не смей сравнивать меня с участком земли, – зло перебил отца Айра. – Я тебе не какие-нибудь триста акров под казино или под пашню.
– О' кэй, все равно тебе стоит поторопиться. Думаю, пройдет еще немного времени и кинематограф умрет. Его вытеснят компьютерные виртуальные комиксы. Так что твой дядя тоже останется без работы… Хи-хи! Постой, а не ему ли ты собираешься показать свои сценарии? Берегись! Он обдерет тебя, как липку.
– Еще чего, – воскликнул Айра.
– Прежде чем что-либо талантливое попадет в его загребульки, к делу должен подключиться опытный литературный агент. Иначе дядя, словно вурдалак, высосет из сценария наиболее ценные идеи, а остальное вышвырнет на помойку, и ты потом ничего от него не сможешь добиться. Уж своего-то братца я знаю.
– Я тоже немного знаю твоего братца. Слышал, к примеру, что он умудрился довести до самоубийства двух весьма перспективных киноактрис.
– Не двух, мой мальчик, отнюдь не двух. Двух – это за последнее время.
Айра решил еще кое-что рассказать отцу. Коль уже этот разговор все равно состоялся.
– Между прочим, у меня есть сценарий и о нем тоже.
– Но ты ведь с ним почти не общался, – удивился отец.
– Вполне достаточно и газет.
– М-да, – проговорил отец Айры Гамильтона, – хотелось бы мне взглянуть на этот сценарий.
Отец протянул ему руку, и Айра было собрался ее пожать, однако ладонь повисла в воздухе, поскольку
