И Злотворец поднялся навстречу Бурезову и отразил его удар. И сам ударил.
Элрик увернулся и попробовал достать Йиркуна сбоку. Тот отскочил, парировал выпад, еще один, еще… И соперники, и клинки, которые словно обладали собственной волей, хотя вроде бы подчинялись воле меченосцев, были достойны друг друга.
Звон металла о металл превратился в дикую песнь мечей. Дикую и радостную — после долгих лет заточения они наслаждались битвой, пусть даже между собой.
Элрик едва различал кузена. Лишь иногда мелькало его смуглое, искаженное гримасой лицо. Внимание Элрика полностью захватили два черных клинка, ибо казалось, они не успокоятся, не заполучив жизнь хотя бы одного из бойцов. Соперничество между Элриком и Йиркуном выглядело пустяком по сравнению с братским соперничеством мечей.
И эта мысль позволила Элрику, пока он сражался за свою жизнь и за свою душу, задуматься над его ненавистью к Йиркуну. Да, он готов убить кузена, но не по чужой воле, не на потеху демонам!
Злотворец нацелился ему в глаза, и Бурезов мгновенно ринулся навстречу брату.
Элрик уже не сражался с кузеном. Он сражался с волей двух Черных Клинков. Бурезов устремился к оставшемуся на миг неприкрытым горлу Йиркуна, но Элрик удержал меч, пощадив принца. Бурезов жалобно заскулил, точно пес, которому не дали укусить чужака.
Стиснув зубы, Элрик пробормотал:
— Я не буду твоим рабом, клинок! Если нам суждено быть вместе, давай договоримся.
Меч как будто заколебался, забыл про бой, и Элрику пришлось туго — Злотворец обрушился на него с удвоенной силой.
И вдруг живительная энергия влилась в правую руку Элрика и пропитала все его тело. Неужели меч? Но тогда — тогда не нужны больше настои и можно забыть про слабость! Значит — победы в битвах, уверенность в себе, мужество и бесстрашие!
Меч снова взялся за дело, и Злотворец отступил.
Да, но что клинок потребует взамен? Элрик знал что. Клинок сказал ему об этом без слов. Бурезов должен сражаться — вот в чем смысл его существования. Бурезов должен убивать, ибо вот откуда его силы, должен забирать жизни и души людей, демонов и даже богов.
Элрик задумался, и тут Йиркун рявкнул что-то, и Злотворец снес с головы Элрика шлем. Император рухнул навзничь. Йиркун схватил свой стонущий меч обеими руками, готовый вонзить его в тело Элрика.
Элрик вовсе не стремился к тому, чтобы отдать душу Злотворцу, а силы — Йиркуну. Он рывком откатился в сторону, привстал на колено, одной рукой ухватил Бурезов за лезвие, второй крепко сжал рукоять и подставил меч под удар Йиркуна. Оба клинка вскрикнули словно от боли и задрожали, и черное сияние изошло от них, как кровь вытекает из ран утыканного стрелами человека. Элрика повлекло прочь от сияния. Задыхаясь, обливаясь потом, он оглядывался в поисках кузена. Йиркун куда-то исчез.
Тут Элрик осознал, что Бурезов снова обращается к нему. Если Элрик не хочет погибнуть от Злотворца, он должен согласиться на условия Черного Клинка.
— Он не умрет! — рявкнул Элрик. — Я не стану убивать его для того, чтобы развлечь тебя!
И в круге черного сияния возник Йиркун; рычащий, плюющийся, он размахивал мечом.
Опять Бурезов отыскал прореху в его защите, и опять Элрик удержал клинок, и тот лишь слегка задел Йиркуна.
Бурезов задергался в руках Элрика.
— Ты мне не хозяин, — сказал тот.
И Бурезов как будто понял, успокоился и смирился. Элрик рассмеялся. Отныне он будет повелевать колдовским клинком, а не наоборот.
— Мы разоружим Йиркуна, — сказал Элрик. — Мы не станем его убивать.
Он поднялся с колен.
Бурезов перемещался с невероятной быстротой. Он колол, он парировал, он нападал. Йиркун, который собрался было торжествовать победу, отступил, и улыбка сползла с его лица.
Бурезов подчинялся Элрику. Он вел себя так, как того хотел Элрик. И Йиркун и Злотворец никак не могли поверить в это. Злотворец вскрикнул, будто изумляясь поведению брата.
Элрик нанес удар по правой руке Йиркуна. Бурезов прошел через ткань — через мясо — через мышцу — и вонзился в кость. Из раны хлынула кровь. Она залила рукоять Йиркунова меча, сделав ее скользкой, и Злотворец чуть не выпал из руки принца. Йиркун ухватил меч обеими руками, но клинок так и норовил выскользнуть.
Элрик воздел Бурезов над головой и с размаху, преисполненный неземной силы, обрушил его на Злотворца, на то место, где лезвие соединяется с рукоятью. Меч вырвался из рук Йиркуна и отлетел к стене Пульсирующей Пещеры.
Элрик улыбнулся. Он одолел волю своего собственного меча и волю его брата. Злотворец лежал у стены. Песня его смолкла.
Вдруг он издал стон. Душераздирающий вопль потряс пещеру. Тьма поглотила странное розовое свечение.
Когда мрак рассеялся, Элрик увидел у своих ног ножны, черные и прекрасные, как сам клинок. Потом Элрик заметил Йиркуна. Тот стоял на коленях, по щекам его текли слезы. Он оглядывал пещеру, разыскивая Злотворца и время от времени бросая испуганные взгляды на Элрика.
— Злотворец? — позвал Йиркун безнадежно, ощущая приближение смерти.
Его клинок исчез.
— Ты безоружен, — сказал Элрик тихо.
Йиркун заскулил и пополз к выходу из пещеры. Но отверстие съежилось до размера маленькой монетки. Йиркун зарыдал.
Бурезов задрожал, словно ему не терпелось завладеть душой принца. Элрик нагнулся.
— Не убивай меня, Элрик, не убивай меня этим мечом, — быстро заговорил Йиркун. — Я сделаю все, что ты хочешь. Убей меня, но не им.
— Мы с тобою, кузен, жертвы, — отозвался Элрик, — игрушки в руках богов, демонов и колдовских мечей. Они желают смерти одного из нас. Мне кажется, им больше хочется видеть мертвым тебя, а не меня. И поэтому я не стану убивать тебя тут.
Он подобрал ножны и заставил Бурезов войти в них, и клинок мгновенно затих. Элрик снял с пояса свои старые ножны и огляделся, ища меч Обека, но тот тоже пропал. Тогда он бросил старые ножны на пол пещеры и прицепил новые к поясу. Положив ладонь на рукоять Бурезова, он не без симпатии поглядел на того, кто был его кузеном.
— Ты червяк, Йиркун. Но разве это твоя вина?
Йиркун изумленно уставился на него.
— Хотел бы я знать, перестанешь ли ты быть червяком, кузен, удовлетворив все свои желания?
Йиркун сел на колени. Он понял вдруг, что может остаться в живых.
Элрик улыбнулся и глубоко вздохнул.
— Посмотрим, — сказал он. — Ты должен разбудить Киморил.
— Ты пристыдил меня, Элрик, — пробормотал Йиркун жалобно. — Я разбужу ее. Я постараюсь…
— Ты что, забыл собственные заклятья?
— Нам не выйти из Пульсирующей Пещеры. Мы опоздали.
— То есть?
— Я не думал, что ты последуешь за мной. А потом решил, что без труда прикончу тебя. Мы опоздали. Вход в пещеру можно держать открытым очень недолго. Внутрь может забраться кто угодно, а вот наружу после того, как пало заклятье, не выбраться никому. Я многое бы отдал бы за то, чтобы узнать это заклинание.
— И не только за него, — сказал Элрик. Подойдя к отверстию, он поглядел в него. Ракхир стоял с той стороны; на лице его была тревога.
— Жрец-воин из Фама, — позвал Элрик, — похоже на то, что мы с моим кузеном угодили в ловушку. Пещера не хочет нас выпускать.
Элрик потрогал теплую влажную стену, ударил по ней кулаком — она подалась лишь чуть-чуть.
