сожалению.
— Где он сейчас? — через силу выговорила Эстер. — У тебя?
— В горах, где же еще?
— В горах? Но…зачем?!
— Ты не знаешь?! — недоверчиво спросила девушка. — Там же каратели хотят устроить бойню!
— И при чем тут Страж?
Девушка дернула плечом и повернулась, чтобы уходить. С Эстер ей явно больше не хотелось продолжать разговор.
— Может, потому что он — Страж, — пробормотала она скорее для себя. — Может, потому, что в горных племенах тоже есть его ученики…
— Когда он вернется, передай, что мы его ждем! — громко сказала Эстер.
— Вряд ли он сможет вернуться, — дрогнувшим голосом ответила девушка. — В полынных джунглях будет настоящий ад! Но если он выживет, то вернется к нам, нищим и вялым детям эфемера! Так почему-то получилось, что ему больше некуда возвращаться. Не к лордам ведь в услужение, просить подачку!
— Мы не лорды, мы гераклиты, — возразила Эстер.
Ночь ответила ей молчанием.
— Ну и как там в горах? — поинтересовалась Анни-ко.
— В горах сейчас хорошо! — вздохнул я. — Ручьи по-прежнему прозрачны и полноводны, зелень пышна, лани пугливы, и вечно цветущий митраль дарит девочкам свои венки.
Я сказал ей правду — но не всю. В горах действительно было хорошо, и каменные ладони скал надежно укрыли детей охотничьих племен. Но она ведь не про сами горы спрашивала. А в полынных джунглях был бой…
— А в полынных джунглях?
Огромные, недетски серьезные глаза — от них нелегко скрыть боль.
— Что тебе до охотников? У эфемеров свой путь.
Мне был важен ее ответ. Но еще важнее — ей самой.
— Ну… ты много про них рассказывал. Они мне как родные. Они… плохо, если с ними что-нибудь случилось. Что там было?
А в джунглях был бой. Охотники свои земли не отдают никому, но в этот раз против них встала Сила. Падали тысячелетние деревья, и падали в огне взрывов воины. Фронтовое оружие — не шутка. Это не карабинеры с пулеметами. В этот раз карателей и видно не было. Только «небесные призраки» и ракеты.
— Уводи людей в горы, вождь.
— Отступление — смерть! Ты ведь понимаешь меня, воин? Шаг за шагом мы потеряем свои земли. Полынные джунгли — наша граница, нам и защищать ее. Лучше погибнуть в бою, чем отдать то, что отстояли наши предки.
— Здесь не будет боя. Ты знаешь, что такое химическое оружие?
Вождь знал, и потому молчаливые бойцы ушли скорбными колоннами вверх по склонам. Их повела высокая суровая женщина, боевой комбез увешан запасными кассетами для ручного пулемета. В ней трудно было узнать жизнерадостную молоденькую жену вождя.
— Я остаюсь, — сказал вождь. — Здесь моя земля — куда мне уходить? Моя гвардия остается тоже. Пусть покажут, какие они Неукротимые да Бессмертные. Мы наведаемся в гости к карателям, которые прячутся от нас за расстояниями — и взорвем там все!
— В прах! — поддержал я его. — По орбите размажем.
— Я надеюсь, Страж гор останется верен клятве совести? — спросил вождь.
Я понял недосказанное. Без поддержки воина динго у отряда диверсантов не было шанса даже приблизиться к карателям. Но и с моим участием акция была самоубийственной. В изначальном смысле этого слова…
Узкая крепкая ладошка девочки успокаивающе скользнула по моей щеке.
— Я боюсь, когда ты теряешь сознание, — предупредила она. — Не уходи.
— Теперь не уйду, — вздохнул я. — Я хотел уйти, на Астору, отдышаться после боя — так не дали. Не так это просто, как раньше.
— Почему?
— Сын Планеты, в этом суть.
— Не понимаю, — сказала девочка беспомощно.
— Ну, это просто. Представь, что ты дружишь с одним парнем, даже живешь у него — но на танцульки бегаешь с другим.
— Да сколько раз уже! — развеселилась девочка. — Бывает очень интересно — хотя их, конечно, это бесит!
— Здесь то же самое.
— Да? Ну… тогда твоя Астора — очень ревнивая дама! Или не вся Астора? Это твоя несравненная Анико-сан, верно?
— Я унес ее во взрослую жизнь, — напомнил я.
— Да догадалась я уже, что прячется за этими невинными словами! — ухмыльнулась моя подружка. — Как это романтично, ах! Отнеси меня во взрослую жизнь… Слушай, а что, если я тоже так хочу?
Она развлекалась от души. Пока я не рассказал ей о ритуале подробно. Она сразу осеклась и надолго замолчала.
— Ты был ей вместо отца? — спросила наконец она.
— Больше, чем отец, — поправил я.
Такова особенность ритуалов Асторы — даже объясненные, они вовсе не становятся более понятными. К ним надо приходить всей своей жизнью. Анни-ко сейчас стояла в самом начале пути. Я ей посочувствовал.
Море шумело, переливалось в предрассветных сумерках.
— Почему-то, когда мне плохо, я всегда иду к морю, — сказала девочка. — Здесь мир кажется великим. А жизнь — таинственной и прекрасной.
Я хорошо представлял жизнь Анни-ко. Это верно — прекрасной она вовсе не бывала. А была она страшной, жестокой и безжалостной. Просто чудо, что в угаре эфемера смог вырасти такой удивительный цветок.
— Отнеси меня во взрослую жизнь, — внезапно сказала она.
Она старательно отводила глаза.
Тонкие руки обхватили мою шею. Как незаметно — и быстро — взрослеют дети…
Он встретил нас за поворотом тропы. Невысокий мужчина, худое вытянутое лицо, внимательный взгляд и спокойные манеры сильного мира сего. Анни-ко соскользнула с моих рук и подбежала к нему.
— Эстергёз Кампьело, — представился он, и властный голос с трудом выразил слабое подобие дружелюбности. — Генерал семи звезд, военно-воздушные силы Веги. В мирное время являюсь наместником этой области, в военное — неограниченным диктатором. Ну, а для вас я просто муж вашей несравненной дочки.
Анни-ко требовательно потянула меня к нему.
— Я ушла во взрослую жизнь, но ты не вздумай меня бросить! — предупредила она. — Астора от тебя отказалась, так что у тебя теперь тоже никого, кроме меня, нет!
— В свою очередь, — любезно сказал наместник, — выражаю и свое личное желание видеть вас гостем в нашем доме. Анни-ко рассказывала о вас столько … интересного. И давайте не откладывать знакомства. Мы с Анни-ко направляемся сейчас домой. Как вам идея присоединиться?
— Никак, — спокойно ответил я. — Мы не сможем дружить. Очень уж различается наше положение.
— В каком смысле?
— В любом. Даже сейчас: вы ездите, а я хожу пешком.
На Веге наличие личного транспорта означало очень, очень многое. В частности — непреодолимую
