пропасть между мирами, в которых мы существовали. К чести наместника, он принял это сразу. Хотя от язвительного замечания не смог удержаться.
— А так ли уж нужен вам транспорт? — бросил он, уже уходя. — В джунглях за вами не смогли угнаться на броневиках, к примеру…
Вот и пришел в свой черед сезон дождей. Дожди на Веге — символ очищения. Они приносят в приморье прохладу, тишину и спокойствие. А мне — долгие неспешные размышления.
Мне нравится гулять в дождь. Костюму воина динго влага нипочем, в нем и нырять можно, если потребуется. Обычно я гуляю в Древнем городе, чьи каменные мостовые помнят сотни поколений лордов, где деревья, посаженные в честь первенцев на Веге, до сих пор омывают свои гигантские кроны теплой водой, где все дышит древностью и покоем — от разноцветных плит водоводов до вросших в землю мраморных оград особняков.
Я размышляю — если этот процесс еще можно называть размышлениями. Я брожу по умытым потоками воды аллеям, стою под кронами гигантских деревьев, где сухо даже в сезон дождей, спускаюсь и поднимаюсь по бесчисленным каменным ступеням лестниц, вросших за давностью лет в тело холма, на котором стоит Древний город — и постепенно проявляется мысль-утверждение о том, что меня занимает. Еще километры прогулок — и следующая мысль всплывает, проясняется, ложится на свое место в памяти, чтобы когда-нибудь излиться мгновенным решением-действием. Главное — не мешать процессу.
— Не помешаю?
Из прозрачных вечерних сумерек выступила стройная фигура, окруженная мерцающим потоком. Эстер. Она вообще-то была крепкой, сильной девицей, но сейчас, в наряде, напоминающем расстегнутую мужскую рубашку, выглядела беззащитной и хрупкой. При взгляде на ее обнаженные ноги меня пробрала холодная дрожь. По такой грязи, под дождем и ветром?! Вместе с тем умом я понимал, что жемчужный невесомый колокол, ниспадающий от обруча на голове до земли, вполне способен и защитить, и обогреть. Под этой воздушно-легкой защитой и орхидеи могут цвести на снегу. Ее изящные ступни были заключены в нечто вроде сапожек из почти невидимых нитей, того же качества, что и плащ.
Под моим долгим взглядом Эстер начала стремительно краснеть, ни прозрачная рубашка, ни прозрачный плащ вовсе этого не скрывали.
Детская беззащитность — грозное, хорошо выверенное оружие женщин. Постоянная практика на мужчинах значительно увеличивает его поражающие способности. Попадая в руки таких, как Эстер, оно действует ошеломляюще. Беззащитность и хрупкость в сочетании со способностью убить голыми руками — такое не всякий разум вынесет.
Я вздохнул и протянул ей руку. Теплая ладошка девушки доверчиво скользнула сквозь мерцающий плащ в мою ладонь, и мы отправились гулять по ночным паркам, я — опустив голову в раздумьях, она — опустив голову, чтоб не так явно возвышаться надо мной. Да, великим талантом надо обладать, чтобы с фактурой гладиатора выглядеть милой крошкой.
— Мы сделали все, что ты сказал, — робко произнесла та, которая железной рукой объединила самолюбивых лордов (перебив упрямцев).
— Печально, — оценил я.
Она одарила меня изумленным взглядом редкостной красоты.
— Это значит, что дети выросли, — пояснил я. — Орден гераклитов вступает во взрослую жизнь.
— И почему мне это не нравится? — пробормотала Эстер.
— Ну, можно и детьми остаться! — тут же предложил я вариант. — Вас будут воспитывать, баловать — и лупить при непослушании.
— Это мне не нравится еще больше! Пусть лучше будем считать, что мы выросли. Но, если уж мы выросли…
— Конечно, выросли! — заверил я с энтузиазмом.
— Тогда каковы наши дальнейшие действия? В качестве взрослых?
— Да живите! — рассмеялся я, вспомнив кое-что.
Эстер не поняла причин буйного веселья. Тогда я рассказал, что произошло, когда повзрослел Санго Риот, и каким обескураженным он был после бесед на аллее розовых пальм.
— Опять сказки об Асторе! — пробормотала девушка слегка раздраженно. — Не смешно.
— Этот пост теперь твой! — прямо сказал я. — Храни мир, пограничница Веги, и прими тяжкую ношу решений.
— А я надеялась, что ты останешься с нами! — обвинила она.
— В час боя… в самый страшный час — я буду с тобой, — пообещал я тихо.
Вряд ли она это услышала. А если услышала — вряд ли ее это успокоило. Я ушел, оставив ее в непростых раздумьях: лишить меня жизни за отступничество или же возвеличить до святого — предварительно вознеся на небо путем лишения жизни? Эстер могла благополучно решить задачу и без моего присутствия. Меня же ждали мои личные проблемы, которые никто, кроме меня, решить не мог. Проблемы эти, в образе тоненькой девушки, сидящей на камнях у моря, бесцеремонно преграждали мне путь в будущее.
— Так, ну и почему ты к нам не приходишь? — спросила проблема склочным голосом Анни-ко.
Я стоял перед ней понурившись, и оттого моя ветреная подружка распалилась не на шутку.
— Ты! — сказала она с восхитительным отвращением. — Я верила тебе, как дура! Ах какой ты бедный и одинокий! Никому не нужен на родине! Чужой на Границе! Брошенный на Веге! Я не забыла твои сказки, и не надейся! Я все помню! Ну и чего тебе еще надо, прямо сейчас, когда мой муж предложил тебе любое содействие — и даже не в долг?! Мой муж — честный и справедливый человек, хоть ты и говорил, что так не бывает, но я точно знаю, что он такой и есть! Он все решит — тебе осталось только прийти! И он действительно хочет тебе помочь, за то, что ты мой друг! Ну, выдумай быстренько, отчего и сейчас-то нос воротишь?
Я рассеянно молчал. Она не дождалась ответа и, конечно же, продолжила нападки:
— Слабак! А мой супруг сказал, что на Веге каждый живет так, как заслуживает сам, и я ему верю! Он ведь стал наместником, начав с рядового пилота. Я стала его женой, придя сам знаешь откуда — с диких пляжей! Твоя обожаемая Эстер — тринадцатая дочка безвестного лорда, а стала вождем, Зарей Побережий! Продолжить? А ты лишь вздыхаешь и разводишь руками! Приходи к нам и будь! Хочешь — командиром отряда коммандос, защитой мира и покоя эфемеров. Хочешь — управляющим домов заботы о детстве, тем более что это и есть твоя настоящая профессия. Будь, кем хочешь: торговцем, поэтом, инженером, ученым — только будь, а не ной!
А я вообще-то никогда и не ныл. И не разводил руками. Но она-то имела в виду нечто другое?
— Я так хотела тебе помочь! — голос девушки дрогнул. — Я надеялась, ты найдешь здесь свое место. Жаль…ты оказался слабым, а я-то, как дура, считала тебя образцом… ну что ты молчишь?! Скажи хоть что- нибудь!
— Он ничего тебе не может сказать, потому что любит тебя и не хочет обидеть, — раздался спокойный мужской голос.
На обрыве складывала прозрачные крылья диковинная птица, упавшая с небес. «Небесный призрак», секретный чудо-самолет военно-воздушных сил Веги.
Превращение завершилось, упругие структуры существа опали, сложились, сияние погасло, и по тропе к нам уверенно спустился Эстергёз Кампьело. Кончики несложившихся крыльев развевались плащом за спиной.
— Ты умная девочка, — сказал он жене.
Та правильно перевела его — полная дура! — и, естественно, обиделась.
— Умная, однако не понимаешь, — продолжил он с непонятной усмешкой. — Он не слабак, даже наоборот, и очень наоборот! Но с режимом карабинеров он сотрудничать не будет никогда.
— Что, старые лорды лучше?! — взвилась Анни-ко, тут же забыв обиду на мужа. — Да они….!
— Думаю, он и с ними не хочет сотрудничать, — улыбнулся мужчина.
— Ну, если он хочет жить, как горные племена, тогда сам дурак!
Похоже, это не первый их разговор обо мне.
