такое? Несомненно это очень сложная система. Может, она учитывает пульс, тонус, состав крови, биотоки, походку, символику движений и поз, наверняка мысли … Должны быть тысячи тысяч позиций учета. У очень сложной системы простые понятия должны сливаться в нераздельные более крупные блоки, а те в нечто единое и цельное. Назовем это симпатией. Барьер пропускает тех, кто ему симпатичен. Но барьер — не человек, и потому он не подвержен субъективному ослеплению одним качеством. И потому он никогда не ошибается. Барьер объективен.
— Так просто? — не верит Санго Риот.
— Так сложно, — поправляю я.
Поток теплого воздуха ударяет в лицо. Здравствуй, прекрасная Астора.
Идущий следом Санго Риот шипит:
— Бесполезно! Он не пропускал меня раньше!
— Может, он учитывает также, с кем ты пришел? — предполагаю я. — Может, это последняя из миллиона позиций, которой недоставало для положительного заключения?
Гигант рычит от боли.
— Тропа заколдована, — назидательно говорю я. — А ты терпи. Вдруг барьер еще должен оценить твое мужество? Но, может, и нет …
И он честно терпит. И идет вперед. А снизу, от подножия холма, на нас пораженно смотрит хозяйка этого мира Рона-сан. Я догадываюсь, что она только что встретила мужчину, которым будет пленена. И я желаю им счастья, как бы по-разному ни понимали его эти два человека. А сам иду обратно. У меня появилась идея, где раздобыть еды.
Ночь. Аллеи светящихся деревьев мерцают розовым светом, отчего серое лицо Санго Риота кажется диковато черным.
— Давно хотела у вас спросить, — говорит Рона-сан. — Тот человек… вы звали его Иван … что с ним?
Санго Риот лишь пожимает огромными плечами.
— Не знаете? — недоумевает Рона-сан. — Но… это ведь он же провел вас через барьер Асторы? Кто прошел через барьер, считается гражданином Асторы. Вы гражданин Асторы благодаря Ивану, и вы никак не позаботились о его судьбе?
— Он был и вашим гостем! — возмущается Санго Риот. — И он был другом вашей дочери! Вы могли сделать для него гораздо больше!
— Что я могла? — тихо возражает женщина. — Предложить кров? Я предлагала. Он отказался. Сказал, что не нахлебник, и ушел. И я хочу знать, куда.
— Отказался, значит, придурок … А при чем тут нахлебник?
— Вы, конечно, гражданин Асторы, но про жизнь здесь ничего не знаете, — по возможности мягко замечает Рона-сан. — Вся сложность в Доме. У каждого асторянина есть Дом. Это очевидно. Но … больше Домов нет. На Асторе нет того, что на Границе называют гостиницами, ресторанами, магазинами … Иван жил у нас. Таков выбор: или вы чей-то гость, или ночуете под кустом. Последнее крайне неудобно, несмотря на исключительно добрый климат Асторы. Скажите, почему он отказался?
— Но хотя бы транспорт у вас есть? — озабоченно спросил Санго Риот. — Мы весьма далеко от Холма Прощаний, и уже ночь.
— Есть, — виновато ответила Рона-сан. — Дома. Они у нас всё.
— Но не у всех, — поморщился пограничник. — Ладно, вернусь как-нибудь. Про Ивана же знаю следующее: он вернулся в Границу, сразу же записался в корпус внепланетных наблюдений. Служил. Недавно — по приказу Асторы, кстати! — корпус был направлен в район Первой и Второй Желтых планет, это где-то на периферии… На подлете транспорт наблюдателей местными военными был случайно обнаружен и сожжен. Хоронить нечего, почести не положены. Точка.
— Корпус наблюдений? — растерянно повторила Рона-сан. — Служил? Зачем?!
— Чтобы поесть? — предположил Санго Риот. — У нас в Границе порядки простые, кто не работает, запросто подохнет с голоду. А в корпусе его хотя бы кормили.
— От вашей помощи он отказался тоже? — спросила Рона-сан.
— Он не просил ничего, зачем тогда мне с чем-то навязываться?
— Понятно…
— Он был странным и не понимал реальной жизни, — заявил Санго Риот. — Но иногда говорил очень метко, видимо, случайно … Как-то он случайно удивился, что меня пустили на столь высокий пост. И я задумался. И сейчас задаю этот вопрос вам. Как? Я ведь не политик. Не дипломат. Не экономист. Я просто хороший воин, даже не полководец. Как?
Санго Риот впервые требовательно смотрел на существо высшего порядка.
— Сейчас нам нужны именно воины, — пробормотала Рона-сан. — Это связано с Желтыми планетами.
Санго Риот церемонно опустился на колено:
— Приказывайте, моя госпожа.
— Пройдемте ко мне, — улыбнулась она. — Доктор Бэра нас ждет. Рабочих офисов, как вы догадываетесь, у нас тоже нет, есть Дома. Я предлагаю вам быть моим гостем. Мой Дом сейчас на побережье, это близко, вы не устанете.
У берега моря они остановились. Вечный прибой пел вечные песни, и каждый их понимал по-своему. Рона-сан услышала в его шуме грусть одинокой асторянской девочки и вздохнула.
Он сух и жарок, мой новый мир. Жгучие камни, бешеное солнце, ветер-суховей. И как здесь люди живут? Как растения. Ночью, у воды. Конечно, это не Астора. Это даже и не Граница, хотя попал я сюда одинаково: дым, огонь, удар, боль — провал. Вот больницы не было, зажило и так. Зато не было и проблем с памятью, что хорошо, также и проблем с документами. В смысле, без документов-то проблем хватало … В этом мире жизнь была устроена просто: если не знаешь языка, не имеешь документов и денег, то ты однозначно раб. Вот тебе миска поганой еды и много работы. Сбежищь — хозяева обидятся и убьют. Я не сбегал. Нужно было оглядеться, подучить язык. В корпусе наблюдателей почему-то не предполагалось хорошего знания языка страны наблюдения. Да там вообще ничего не предполагалось… Ну, пока я оглядывался, меня сдали в армию вместо хозяйского сына и под его именем и данными. Так что теперь я какой-то там Саат Боат, двадцати лет от роду, житель Второй Желтой, абориген долин. И ерунда, что белый и вдвое старше записанного. Никого вокруг это не смущало, с чего бы беспокоиться мне?
И вот ведь странность какая: в рабстве жить оказалось в каком-то смысле проще и … получается, что свободней. Свободней, чем в Границе. И уж тем более свободней, чем на моей несчастной далекой родине. Может, это потому, что здесь распоследний раб может ходить везде, не опасаясь, что его унизят или оскорбят. За своего раба хозяева готовы драться — и дерутся — насмерть со всем миром. И хозяйки тоже. И все их дети, способные держать оружие. Хотя в общем это мирный, незлобливый народ. Ну, если их не трогать …
Я — наблюдатель Границы. Я обязан собрать сведения о наблюдаемой зоне, составить рапорт по заданному вопроснику и отправить по инстанции. Выживание и эвакуация сообразны обстоятельствам — то есть случаются далеко не всегда. Гражданство Границы — очень дорогой кусок добычи, ценой ему жизнь.
Рапорт составить несложно. Войска Второй Желтой усиленно готовятся к войне. Хватают всех годных к службе и небогатых, наряжают в боевые халаты, утертые до дыр и масляного блеска — и в лагеря подготовки. Подготовка в основном состоит из бессмысленных горных маршей — потому что воевать будем в городах и нигде больше. Это до боли напоминает мне родной мир. Разве что теперь на плече вместо учебного автомата болтается увесистое полено, имитирующее местное громобойное оружие. Скоро наша толпа пойдет в бой. Скоро — это через месяц. Военных секретов здесь не практикуют, решения штабов обсуждаются на каждом углу. Мы воюем против Первой Желтой, которая в данный момент является агрессором, захватив приморские столицы планеты. Но это неважно: недавно Первая Желтая с треском вышибала из своих жилых массивов агрессоров Второй Желтой. Причина именно этой войны по меркам моей родины смехотворна. Планеты не поделили недавно открытый астероид с какими-то, может быть, даже
