садов. Только их надо заставлять, а потом контролировать, иначе сделают кое-как. Мы, конечно, и заставляем, и контролируем, но природа человеческая — очень косная, трудно поддающаяся изменениям структура, и потуги наши… малозаметны на фоне привычной лени и разгильдяйства. А действенных средств вроде безработицы, голода или простого кнута у нас, к сожалению, нет. Город будущего, торжество коммунистических идеалов — то есть бесплатные кафе на каждом уровне, обильная зарплата, роскошное жилье, автоматика везде… Если я правильно понимаю, эта проблема не решена даже теоретически. А нам ее решать на практике, причем прямо сейчас.
Я подвязываю плети, машинально проверяю посадки на признаки заболеваний, а в голове крутятся печальные размышления о том, что Город не нужен никому, кроме командиров. Никому, кроме нас. Командирский корпус кажется незыблемым и вечным, но я прожил достаточно, чтобы понимать — вечного не бывает. Особенно это касается человеческих сообществ. Цивилизации — и те рушатся.
Пологий пандус ведет меня к башням Золотых ворот. Там — общественный исполком, там же командирское кафе. Я невольно улыбаюсь. Командирское кафе — это, я вам признаюсь, забавное явление. Постоянно кипящий котел юмора, сарказма, насмешек, сочувствия… но там же можно просто отдохнуть от всего, посидеть в молчании, поговорить с друзьями… там настоящая жизнь. Командирское кафе ничем не отличается от прочих кафе-автоматов: те же столики-розетки, автоматы выдачи блюд, постоянно техник- ремонтник копается в недрах уборочной машины, потолок в витражах, пол в сияющих пятнах света… Но в этом кафе собираются командиры. А также те, кто ими обижен и желает чего-нибудь высказать в неформальной обстановке. Тот же профессор Нецветаев, не к завтраку будь помянут. Мда. Кстати про обиженных: эта мысль мне напомнила кое о чем. В общей массе жители Города — это ученые, его создавшие и его настраивающие. Они — заинтересованные лица и в силу этого о своем детище как-то заботятся. С ними, в целом, не так уж трудно сработаться. Но с ними приехали, заселились (и уже не выведешь!) их жены, тещи, дети. Дети — вообще чума нашего светлого послезавтра, головная боль командирскому корпусу и куча неразрешимых проблем. Но не о них речь. Жены ученых тоже рвутся где-то поработать, ибо заработки у нас ого-го! И работают, несмотря на то, что все автоматизировано и без очень высокого образования, подкрепленного творческой составляющей, работать негде. Они работают — и приносят свою (!!!) манеру в четкие ритмы жизни нашего Города. На Сортировочную б их всех! И ведь технически это выполнимо, потому что все, живущие здесь, прежнюю жилплощадь вовсе не потеряли, а на эту права не имеют, так как — эксперимент. Но Гробов запретил трогать членов семей. Других-то мы выселяем на Сортировочную с присвистом… Это я к тому, что сидит одна такая (член семьи, чтоб ее…) не где-то, а на регистрации прибывающих, являясь для них первым впечатлением, лицом Города, так сказать. Вялая, но злобная, тупая, но упрямая, ленивая, но хитрая — но в первую очередь наглая. С лицом Городу обидно не повезло. И я возложил на себя обязанность это лицо…ретушировать. А сегодня ж она, эта мадам Немоляева, на дежурстве, и сегодня же утром — поезд с Большой Земли. И что же? Выходит, все в командирское кафе, а я — к закусочным автоматам и бегом к залу регистрации!
Кнопки шифрозамка пискнули, люк технических коммуникаций отвалился, признав своего. Вообще-то официальные дороги в городе — пандусы, серпантином оплетающие оба кольца Города. Это удобные, красивые, но длинные и медленные пути. Мы, командиры, ходим напрямую. Шахта коммуникаций — вот она. Цепляюсь страховкой за крюк скоростного подъемника, жму пульт — и только пятки сверкнули в воздухе! Через пару минут я уже вываливаюсь из люка в зале регистрации. Местная шпана — извиняюсь, детишки научных работников — нагло пялится, как именно я запираю замок. Пяльтесь, уроды, не поможет. После того как в системе коммуникаций пошалили некие детишки с парой серьезных исходов, замки заменили. И какие кнопки жать, сейчас совершенно неважно. Люк открывает система опознания «свой-чужой», скопированная с защищенных помещений лабораторий биологического оружия.
Над хмурой тайгой в лучах солнца ослепительно сияла белоснежная крепость. Стены белые, а окна — зеркальные. Да и те, как в настоящих замках, далековато от земли. Город опоясывала речка в искусственных берегах. Гранит. А русло-то глубокое. Защитная система? А зачем она экспериментальному поселению под эгидой военно-космических сил, прообразу марсианских баз?
Немногие прибывшие зашагали по ажурному мостику через ров-речку прямо ко входу с противной надписью поверху. Пропускной пункт. Пропуска у Ивана, конечно, не было, а без него, получается, никак. И что делать?
Что-то шевельнулось, блеснуло далеко вверху, и Иван непроизвольно зашагнул с разворотом за спины впереди идущих. Мертвый луч следящего устройства равнодушно обшарил людей. Иван поднял голову: на краю крыши раскинуло суставчатые лапы странное механическое существо. Монтажный кран-паук. Всего лишь безмозглое железо. Но внутри прозрачной капли-кабины сидел внимательный, настороженный наблюдатель, и это было странно. Все же — защитная система? Это на мирной-то Земле? А еще это было плохо. Невидимые радиоволны уже понесли сигнал опасности, затрезвонили на весь Город:
— Опасность, неадекватная реакция!
Прятаться не имело смысла. Иван махнул далекому наблюдателю рукой и не торопясь зашагал к залу регистрации.
Щелкнул наушник командирской связи у Деда, и голос дежурного оператора паука прошелестел:
— Кто из наших на регистрации, внимание на мужчину в черном. Он как-то засек луч сканера и ушел от досмотра. Тому, кто докажет, что это фантастика, лично пожму руку!
Дед хмыкнул. Дежурный оператор славился стальной хваткой и любил хвастаться рукопожатиями, от которых слипались пальцы.
Значит, клиент замечает луч сканера. А как? Что у него за оборудование такое, как оно может выглядеть? И Немоляева еще на регистрации, как некстати-то. Хотя она всегда некстати…
Все же о Городе Дед знал — или догадывался — побольше оператора паука просто в силу своего жизненного опыта. Знал такое, что вполне допускало появление у Города сомнительных личностей с необычной аппаратурой. Да только не зря стены из монолитного ажур-бетона. Не зря окна из бронированного стекла. Не случайно пропускной пункт оснащен двумя контурами — и больше никаких входов. Немоляевой бы еще не было! Ну да ладно. Сигнал прошел, и скоро здесь объявится одна из боевых пятерок — на всякий случай. А боевая пятерка — это, мягко говоря, Сила! Так что слабакам вроде Деда можно спокойно идти завтракать — без него разберутся.
В небольшом зале пропускного пункта никто не стал задерживаться. Весело гомоня, люди двинулись к лопастям пропускной системы. Иван печально огляделся. И где взять этот пропуск? Выписать, что ли?
За стойкой регистрации невзрачная болезненная женщина что-то упорно искала в бумагах.
— Мне бы пропуск выписать, — вежливо сказал Иван.
Женщина даже не подняла головы. Иван вспомнил Границу, вздохнул и приготовился ждать.
— Немоляева? — раздался бесстрастный голос, и женщина упрямо поджала губы.
Высокий юноша, прилизанностью прически и костюма напоминающий манекенных красавцев индийского кино, бесцеремонно наклонился над женщиной и положил ладони на пульт компьютера.
— Командир Елисеева, — отозвался на запрос чудесный женский голос.
— Лена, проверь этого гражданина на права доступа в Город.
Юноша не глядя протянул руку в окошко, и Иван, поколебавшись, вложил в нее свой единственный документ — справку из психбольницы. Руки юноши были безупречно чисты и ухожены, разве что без маникюра.
— Проверка закончена, — чарующим голосом сообщил компьютер. — Город такого человека не запрашивал. Но он проходит по белому списку. Если ты знаешь, белый список…
— Я знаю. Спасибо, Леночка.
Темные глаза индийского красавца холодно изучали Ивана. Кажется, юноша решал, возвращать ли справку. Вернул все же.
— Командир Гафаров, — представился он, по неистребимой военной привычке вскинув голову. — Что привело вас к нам?
Но беседе помешали. У ротора пропускного турникета бдила веселая тетенька, улыбалась знакомцам — почти всем — а остальных хватала за пропуска. Командир мгновенно выделил жизнерадостную компанию, кстати, из знакомцев вахтерши, и в несколько шагов перекрыл им проход. В отличие от вахтерши он работал по-настоящему.
