данном вопросе мы можем довериться переговорщикам.
— В этом вопросе я никому не могу довериться, понятно? Вы… — Он хотел сказать что-то еще, но вдруг замолчал. Поначалу Джек подумал, что мэр пытается совладать с охватившим его гневом, но причиной служили явно другие чувства. — Вы имеете представление, что значит потерять…
Джек так и не дождался окончания фразы, потому что мэр замолчал снова. Он смотрел прямо перед собой на собственное отражение в ветровом стекле, потом мрачно произнес:
— Я редко об этом говорю, но мать Алисии — моя вторая жена. До нее я был женат на другой женщине, и у меня была другая дочь. — Он выдержал паузу и добавил: — Ей едва исполнилось восемь лет, когда она умерла.
— Мне очень жаль…
— Это случилось шестнадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Изабель и ее мать зашли в кондитерскую в Буэнос-Айресе. Они с утра ходили по магазинам и несли пакеты с покупками. Прежде чем возвращаться домой, они решили полакомиться в каком-нибудь приличном кафе. Сидели у стойки, ели пирожные и беззаботно болтали как мать и дочь, которые хорошо проводят вместе время.
Джек украдкой бросил взгляд на мэра. Тот по-прежнему смотрел прямо перед собой и говорил словно в пустоту.
— Потом совершенно неожиданно… — Голос мэра дрогнул, и он сглотнул, пытаясь совладать с ним, а заодно и с чувствами, от которых у него перехватило горло. — Совершенно неожиданно прогремел взрыв. Какой-то сумасшедший террорист решил взорвать отделение банка, окошко которого находилось в кондитерской рядом с невинными людьми. Можете вообразить, кто бы решился на такое подлое преступление?
Джек мог, но всегда считал, что лучше бы ему об этом не знать.
— В тот день террористы взорвали по всей стране около сорока бомб. В результате взрыва в кондитерской погибла моя жена. А два дня спустя в госпитале умерла от ран и наша дочь.
— Я не знал об этом. И мне очень жаль это слышать. Правда.
Некоторое время они сидели в полном молчании. Джек искал подходящие слова и не находил их. Будет ли реальная польза, если он пообещает сделать все возможное, чтобы отстранить Алисию от переговоров? Или мэр, растравляя старые раны, просто пытается убедить себя, что на этот раз предпринял все меры для защиты дочери, даже если его требования кажутся не совсем разумными, а страх за дочь необоснован? Неожиданно мэр, потянувшись через Джека, взялся за ручку дверцы с его стороны.
— Удержите мою дочь от участия в этом деле, — сказал он, распахивая дверцу, чтобы Джек мог выйти. — В противном случае нам обоим, может статься, придется горько пожалеть.
Это прозвучало почти как угроза, но ситуация была слишком деликатная и неопределенная, чтобы Джек мог ответить подобающим образом. Он лишь сдержанно кивнул, выражая тем самым сочувствие трагедии, происшедшей в семействе Мендоса более четверти века назад. После чего вышел из машины и захлопнул за собой дверцу.
Взревел мотор, и седан мэра покатил к выходу из гаража.
ГЛАВА 27
В Нассау было еще темно, когда Райли вернулся домой из банка. Поскольку его подняли среди ночи, он был утомлен, раздражен и собирался пару часиков поспать, прежде чем встретиться с адвокатами по поводу пропажи денег из депозитной ячейки. Работая здесь, он был вынужден общаться с адвокатами значительно чаще, нежели ему хотелось. В деятельности офшорных банков все было секрет и тайна, за исключением того, что их адвокаты несказанно обогащались благодаря постоянно выдвигавшимся против этих учреждений различным обвинениям и искам.
Висевший над парадным входом навес, защищавший от палящего тропического солнца, не пропускал и свет уличных фонарей, а Райли, выбегая из дома, чтобы встретиться со Свайтеком и его компанией, не озаботился впопыхах оставить в подъезде свет и запереть дверь. Не то чтобы на Багамах не совершалось уголовных преступлений, но все здесь располагало к беззаботности, и жители острова забывали закрывать окна и двери, словно подсознательно отрицая факт существования зла в своем тропическом раю. Райли щелкнул настенным выключателем. Но свет не зажегся, и в гостиной по-прежнему царила темнота. Ничего удивительного: отключения электричества — в силу разных причин — случались в этом квартале довольно часто. Райли закрыл входную дверь и немного постоял, ожидая, когда глаза привыкнут к мраку. Он уже собирался пересечь гостиную, когда услышал явственный щелчок взводимого курка.
— Стойте где стоите, Райли.
Менеджер замер, словно обратившись в статую. Голос был ему знаком, хотя он, возможно, не узнал бы его так быстро, если бы не провел полночи в банке, обсуждая проблему исчезновения денег из ячейки номер 266.
— Да, новости здесь распространяются мгновенно. — Он пытался говорить небрежным тоном, но не сумел скрыть овладевшего им беспокойства.
— Мир, в котором мы живем, маленький, а этот остров — и того меньше.
— Это верно. — Постепенно глаза Райли освоились с окружающим мраком, но он по-прежнему не видел человека, стоявшего в самом темном углу комнаты. Впрочем, Райли вряд ли узнал бы его даже при хорошем освещении, поскольку, когда им доводилось общаться, слышал его голос, но ни разу не видел лица. Отключенное электричество ясно свидетельствовало о намерения этого человека.
— Я слышал, кто-то выпотрошил ячейку номер двести шестьдесят шесть, — произнес незваный гость.
— То, что вы слышали, соответствует истине.
— Кто это был?
— Не могу вам сказать.
— Хороший ответ, — усмехнулся пришелец.
— Единственный, какой я могу вам дать.
— В принципе он меня устраивает, — заметил ночной визитер, — при условии, что то же самое вы скажете и полиции.
— Раскрывать информацию или придержать ее — прерогатива банка и его адвокатов.
— Ответ неправильный.
Райли помолчал в надежде, что пришелец объяснит свои слова, но продолжения не последовало, и в комнате установилась напряженная тишина. Пока длилось молчание, менеджер успел перебрать в мозгу несколько возможных вариантов продолжения этого разговора, но ни один из них ему не понравился. Райли не оставляло ощущение, что ночной гость размышляет, пристрелить ли его здесь же, в гостиной, или отвезти с этой целью в какое-нибудь другое место.
— У меня серьезная проблема, — послышался наконец голос из темноты, словно озвучивая его худшие опасения.
У Райли перехватило горло, а во рту стало сухо, поэтому ответную реплику он произнес с известным усилием.
— И какая же?
— Эти полицейские такие настырные типы… Если вы скажете им, кто забрал деньги, какой, по- вашему, вопрос будет следующим?
— Представления не имею…
— А вы подумайте.
— Мне трудно сейчас сосредоточиться, извините. Но адвокаты банка, я уверен, смогут ответить на все их вопросы.
— Чтоб этих адвокатов черти взяли. На любой прямой вопрос они дают с полдюжины расплывчатых ответов, а счет выставляют как за дюжину. Давайте придерживаться простого принципа. Я попробую предсказать развитие событий, а вы либо согласитесь с моими предположениями, либо нет. Договорились?
