места.
— Как выглядит этот Бушмен? — спросила Алисия, когда они пешком двинулись вдоль северной стороны реки.
— Больше всего мне запомнились его многочисленные косички, которые он безуспешно пытался запрятать под свою безразмерную вязаную шапку. Интересно, что он обернул их алюминиевой фольгой, и конструкция живо напомнила мне о «Джиффи-Поп».
— О чем?
— Может, помните времена, когда еще не было микроволновых печек? Тогда популярный полуфабрикат поп-корна, называвшийся «Джиффи-Поп», упаковывался в коробки из алюминиевой фольги и доводился до готовности в духовке. Когда поп-корн поджаривался, алюминиевая упаковка вспучивалась, и казалось, вот-вот лопнет. Ну так вот: голова Бушмена выглядит примерно как эта упаковка.
— А разве поп-корн существовал еще до эпохи микроволновок? — спросила Алисия.
Джек собрался было обстоятельно ответить на этот вопрос, но вовремя заметил на губах молодой женщины едва заметную лукавую улыбку — знак того, что она над ним подшутила. Она словно говорила: я так молода, что вовсе не обязана помнить о столь древних временах.
Они обошли кучу ржавого железа — по-видимому, часть остова разобранной на металлолом старой речной баржи.
— Сегодня утром ваш отец перехватил меня по дороге к командному пункту.
Она искоса посмотрела на него.
— И о чем же вы говорили?
— Мэр опасается, что вы примете слишком активное участие в освобождении заложников. Он вынудил меня дать обещание, что в разговоре с Фэлконом я ни при каких условиях не упомяну ваше имя.
— Что ж, отец заботится о моей безопасности, и его можно понять. Но вы должны поступать так, как вам скажет сержант Пауло.
Некоторое время они шли в полном молчании. Береговая полоса была здесь довольно ровной, но горы громоздившегося вокруг мусора создавали впечатление холмистой местности. Хотя ситуация с заложниками сложилась критическая и они, казалось бы, должны были торопиться, чуть ли не бежать, чтобы разыскать Бушмена, Джек шел медленно и осторожно, опасаясь пораниться о преграждавшие им путь груды ржавого искореженного металла.
— Что вы можете сказать о Пауло?
— Это прекрасный человек и мастер своего дела.
— Насколько хорошо вы его знаете?
Прежде чем ответить, она заколебалась, и это подсказало Джеку, что вопрос не столь прост, как кажется.
— Я очень хорошо его знаю, — наконец проговорила Алисия.
— Возможно, я покажусь вам бестактным, но все-таки ответьте мне: он совершенно слепой?
— Да, он совсем слепой. Однако прежде чем вы выскажете свою озабоченность по этому поводу, хочу вам заметить, что Пауло — опытный переговорщик. Слушать, разговаривать, убеждать — вот основные аспекты этой работы, и ни один из них, как вы можете заметить, не связан напрямую со зрением. Это ведь не слепой пластический хирург, который режет ваш нос на ощупь.
Джек невольно провел рукой по лицу.
— У меня с носом что-нибудь не так?
— Ничего такого…
— Слава Богу.
— …чего хороший хирург не смог бы исправить.
— Ага, полицейский юмор. Вот чего нам, адвокатам по уголовным делам, особенно не хватает.
Неожиданно Алисия остановилась и указала на что-то пальцем.
— Это он?
Впереди, около моста, прямо на земле спал человек. Его зимняя куртка была настолько грязной, что почти сравнялась по цвету с почвой. Если бы утреннее солнце не отражалось в металлических деталях головного убора, они, возможно, и не заметили бы его.
— Да, похоже, это и есть Бушмен, — подтвердил Джек.
Они осторожно приблизились к нему. Всякий на их месте проявил бы осторожность, приближаясь к спящему на берегу реки бродяге — да еще к тому же имевшему обыкновение заворачивать косички в алюминиевую фольгу. Он спал на правом боку, свернувшись клубочком. Рядом с ним стояла на земле старая закопченная жестяная кружка. Бродячая кошка что-то слизывала с его руки, но Бушмен определенно не замечал этого. Трудно было понять, жив ли он и дышит ли.
— Бушмен? — позвал спящего Джек. Тот не шевельнулся, и Джек повысил голос: — Эй, Бушмен!
Бушмен заворочался, заворчал и медленно приподнялся на локте.
— Чего надо, приятель?
— Помните меня? Я Джек Свайтек, адвокат вашего друга Фэлкона.
Бушмен присел, не обращая внимания на гостей. Вместо того чтобы заговорить с ними, он некоторое время сосредоточенно чмокал, исследуя языком полость рта, словно размышляя, можно ли жить дальше в таком ужасном состоянии.
— Фэлкону требуется ваша помощь, — обратилась к нему Алисия.
Бушмен перестал чмокать.
— Кто вы?
— Она со мной, — пояснил Джек. До поры до времени ему не хотелось говорить, что он привел с собой копа. — Фэлкон просил вернуть ему ожерелье.
— Вы разговаривали с ним? — спросил Бушмен.
— Он попал в большую беду и сказал, что ему очень нужно его ожерелье, — уклончиво ответил Джек.
На лице у Бушмена проступило озабоченное выражение.
— Должно быть,
— Кто вернулся?
— Та женщина, о которой я вам говорил. Я-то думал, что это очередная бомжиха из Майами. Но Фэлкон объяснил мне, что к чему. Она не из наших, другая. Одна из
— Одна из тех?
— Да, парень. Они продолжают возвращаться, не знаете, что ли? С ними нельзя обходиться по- доброму. И верить им на слово тоже нельзя. Они никогда не перестанут.
— Это в каком же смысле? Чего не перестанут?
— Не перестанут искать дом.
— Какой такой дом?
Бушмен бросил взгляд через плечо, словно опасаясь, что его могут подслушать, а затем шепотом произнес:
— La casa de la bruja.
— Ведьмин дом? — переспросила Алисия.
Джек тоже успел перевести эту фразу, но Алисия озвучила ее быстрее.
— Не так громко, леди. Не то они нас услышат, — поморщился Бушмен.
— А кто, собственно, живет в ведьмином доме? — поинтересовался Джек.
— Там никто не живет. Просто все они стремятся туда попасть.
— Кто и куда стремится попасть?
— Вы знаете кто. Те, о ком мы говорили в прошлый раз. Исчезнувшие.
Время поджимало, и Джек было подумал, что Бушмен, вновь заведя этот бессмысленный разговор, понапрасну его расходует. Однако когда тот упомянул об исчезнувших, адвокат изменил свое мнение и решил попытаться извлечь из этого бреда хоть что-то рациональное.
— Бушмен, если бы я сказал вам, что Фэлкон дал мне задание, и там, куда я приехал, меня ждала записка на испанском языке, которая гласила: «Где исчезнувшие»? — то вы смогли бы ответить на этот вопрос?
