проеме. — И она повесила трубку.
Пауло подключился к линии, по которой звонил преступник.
— Поговори со мной, Фэлкон.
— У меня только что состоялся чудный разговор со Свайтеком.
— Я уже в курсе.
— Хочу тебе заметить, что довольно спокойно воспринял известие о пропаже денег.
— Рад это слышать.
— Просто мне понравилась честность Свайтека.
— Я бы не допустил его к телефону, если бы счел, что он собирается тебе лгать.
Фэлкон негромко рассмеялся.
— А вот об этом я не знал. Он казался мне единственным из всех вас, готовым честно вести это дело.
«Ты даже не представляешь, как честно отрабатывают свою зарплату наши снайперы», — подумал Винс, но сказал другое:
— Нам необходимо разрешить проблему с раненой заложницей. Насколько я знаю, ей требуется медицинская помощь?
— Возможно.
— Коли так, то следует договориться, как эту самую помощь предоставить.
— Ладно. Считай, что откровенность Свайтека оплатила эту уступку с моей стороны. Честность заслуживает награды.
— Именно это я и хотел от тебя услышать, Фэлкон. Давай договоримся и впредь поступать только так. То есть честно.
На линии повисло молчание, потом Фэлкон заговорил снова, но уже другим тоном:
— Нельзя договариваться о том, чего не можешь выполнить. Просто скажи мне, как бы ты хотел разрешить эту ситуацию.
— В каком она состоянии?
— Не знаю. Я не врач. В этом-то и проблема, не так ли?
— Она в сознании?
— Да. По крайней мере большую часть времени.
— Кровотечение есть?
— Уже прекратилось.
— Но сколько-то крови она все-таки потеряла?
— Да.
— Много или мало?
— Скажем так: некоторое количество.
— У нее огнестрельная рана?
— Да. Но поверхностная. Пуля всего-навсего чиркнула по бедру. Вряд ли она может от этого умереть или, скажем, впасть в кому. Просто ей больно.
— Лучше бы мне сказал об этом врач.
— Вот с врачами у нас плохо. По крайней мере, когда я в последний раз проводил в номере опрос на эту тему, никто не признался, что посещал медицинский колледж.
— А что, если я пошлю к вам врача, который осмотрит ее на месте?
— Никак невозможно.
— Почему? Такое уже не раз бывало в ситуациях вроде этой.
— Ясное дело, бывало. Вы подсылали бойца из СВАТа, одетого как Маркус Уэлби. Такой же вот парень бросит на меня один только взгляд и пропишет пару пуль в башку и похороны.
— Я в такие игры не играю.
— То же самое ты говорил мне на Пауэлл-бридж, когда утверждал, что я смогу поговорить с Алисией Мендоса, если спущусь с фонарной опоры.
— Я не виноват в том, что тогда случилось.
— Но уж точно это была не моя вина.
— Тогда сложилась совсем другая ситуация.
— Для меня — нет. Так что забудь об этом. Я никому не позволю заходить в номер под видом врача.
Винс медленно сжал и разжал кулаки, пытаясь сбросить напряжение и одновременно подыскивая нужные слова, чтобы объясниться с Фэлконом.
— О'кей. Я не буду давить на тебя. Но думаю, мы все-таки сможем так или иначе урегулировать этот вопрос. Скажи мне одну вещь: девушка в состоянии самостоятельно выйти из мотеля?
— Сомневаюсь. Она довольно слаба.
Именно такой ответ Винс и надеялся услышать.
— Как думаешь, тебе удастся подтащить ее к двери?
— Без проблем. Он худая, как зубочистка.
— В таком случае послушай, как мы можем разрешить эту проблему. Ты согласен, что честность Свайтека стоит ответной уступки с твоей стороны?
— Согласен. Небольшой уступки она стоит.
— Хорошо. Вот что мы сделаем. Если речь идет лишь о ранении в ногу, ты можешь без ущерба для раненой взять ее на руки и поднести к двери. Потом вынесешь ее из номера и снова запрешь за собой дверь, оставив ее на пороге.
— И что потом?
— Потом я пошлю своих людей, которые заберут ее оттуда.
— Только не копов.
— Разумеется. Это будут врачи с носилками.
— Черта с два! Это будут бойцы СВАТа, переодетые во врачей. Забудь об этом.
— Даю тебе слово, что копов не будет.
— Твое слово не стоит и дерьма. Особенно после Пауэлл-бридж.
— На этот раз ты можешь мне довериться.
— И не подумаю. Если ты собираешься послать кого-нибудь к двери номера, я должен точно знать, что это не коп.
Винс не знал, что сказать. Молчание затягивалось и показалось ему бесконечным. Неожиданно в мозгу всплыл ужасный образ, так часто посещавший его после ранения, — грязная исцарапанная дверь в конце коридора, стук выкатившейся из-за нее гранаты, яркая вспышка и темнота. Вернее, черная непроницаемая тьма. Винс не поверил, что мог это произнести, и тем не менее из его уст вылетели именно эти слова:
— А что, если я приду, чтобы забрать ее?
Предложение, должно быть, оказалось полной неожиданностью для Фэлкона.
— Вот это да! Слепой коп в качестве эскорта…
— Вариант беспроигрышный, — продолжил Винс. — Уж кто-кто, а я при всем желании не смогу ворваться в номер и открыть стрельбу.
— В этом есть смысл.
— Значит, согласен? Открываешь дверь, выносишь девушку на порог, а я ее оттуда забираю.
— Это надо обдумать.
Винс не хотел его подгонять, но Фэлкон, похоже, не понимал, что ситуация сложилась критическая и не терпит отлагательства.
— На обдумывание нет времени. Нам необходимо договориться по поводу девушки сейчас же, в противном случае дело может принять непредсказуемый оборот.
— Это следует расценивать как угрозу?
— Я просто пытаюсь быть с тобой честным, как мы условились.
— Я тебе перезвоню.
— Не затягивай с этим, прошу тебя. Я с тобой шутки шутить не собираюсь. Нам следует уладить это дело прямо сейчас.
