— «… Вот почему я хочу положить этому конец».
— «Конец? Что ты имеешь в виду…»
— «Положить конец 'нашей постоянной неразлучности'», закончила она.
Когда она замолчала, в её глазах появилась ясность, хотя выражение лица было таким холодным, как будто она только что окунулась в ледяную воду. Рюдзи онемел.
— «С сегодняшнего дня ты свободен! А раз так — можешь делать, что хочешь… Я не стану мешать. Хочешь признаться Минори или ещё что — давай!… Чем бы ни закончилось завтра моё признание, ты больше не должен меня слушаться».
«…!»
— «Твоя работа псом заканчивается сегодня. Начиная с завтрашнего дня, мы вернёмся к тому, что было прежде… до любовного письма!»
Объявление независимости.
Он больше не обязан был её слушаться.
В эту минуту он, вроде бы, должен быть счастлив!
Но даже тогда Рюдзи ничего не сказал.
Он мог сказать хотя бы «Спасибо за компанию», или «Наконец-то, можно отпраздновать», или что- нибудь ещё в том же духе. Но он не сказал ничего. Не сказал даже «Теперь мне будет одиноко»… вообще ничего. Ничего не приходило в голову, он мог только держать стакан со льдом, и всё… Даже если его пальцы уже начинали болеть от ледяного холода, даже если в сердце теперь было так же холодно, как будто там наступила зима.
Но Айсака по какой-то причине улыбалась… улыбалась молча. Взглянув на Рюдзи, она смущённо отвела глаза и, опустив голову, прикрыла рот руками.
— «… Очень странно, почему мы в конце концов снова оказались вместе? И сегодня тоже, когда мы даже не договаривались! Два ходячих зомби, которые в итоге просто повстречались здесь… Вместе ели каждый день… Постоянно вместе ошибались или спорили…»
Короткий смешок вырвался из-под её маленьких рук, а её глаза сощурились в щёлочки и стали похожи на два полумесяца. Айсака действительно смеялась, первый раз Рюдзи видел, как она смеётся от души.
— «Я… не хочу идти домой, не хочу возвращаться туда, где я совсем одна, поэтому я всегда вторгалась в твой дом и даже ела там, это на самом деле… м-м, очень…»
Айсака не договорила то, что пыталась сказать, и молча пожала плечами.
— «Это… ха-ха, как сказать? Но… м-м, точно, хорошо, что я не умерла с голоду. Эм-м, я действительно неуклюжая, правда? Ты заметил, что я живу одна, так?»
Наверное, Айсака не видела, как Рюдзи кивнул.
— «Это неприятная история. Я плохо ладила с родителями, мы всегда вздорили. Однажды я сказала 'Я уйду из дома', а они просто ответили 'Вперёд'. А потом дали мне эту квартиру… Не успела я оглянуться, как уже думала только о переезде… Я была слишком гордой, чтобы забрать назад свои слова… А когда переселилась, то обнаружила, что не умею делать работу по дому… Такая тоска, в самом деле! И никто, ни один человек, не приходил ко мне в гости… Но что самое глупое — пусть я даже и знала, что мои родители такие, я всё равно упорно хотела съехать. Довольно тупо, да? Так что давай — смейся! Я больше не буду злиться».
Айсака открыла глаза.
Когда она выговорилась, Рюдзи понял, как сильно её всё это мучило.
Но Айсака смеялась и, похоже, она надеялась, что Рюдзи будет смеяться вместе с ней. Так что…
— «Хе… Ха-ха!»
Поэтому…
— «Хе-хе-хе! Ха-ха-ха! Ага, это довольно тупо…»
— «А я что говорю!»
Рюдзи смеялся, хотя чувствовал, что его сердце разрывается на части, но он всё равно очень старался смеяться радостно и естественно… Потому что никогда прежде не было человека, которому бы так сильно был нужен его смех.
Сегодня всё закончится. Всё станет, как было раньше, начиная с завтрашнего дня — им даже незачем здороваться, она снова будет кошмарной одноклассницей, Карманным Тигром, к которому никто не отважится приблизиться.
А раз так, он мог хохотать, сколько угодно, сидя в этом разукрашенном семейном ресторане, и осторожно наблюдать за последней улыбкой Айсаки, не сходящей с её лица.
— «Ха-ха, кстати, давай покажу кое-что интересное. Знаешь, кто это?»
Это была старая фотография, которую он держал в бумажнике.
— «Чего? А… неужели это… твой папа?!»
— «В точку! Угадала!»
— «Пфт! Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха!» Хохот привлёк взгляды всех вокруг.
— «Чт, что это? Ты выглядишь, совсем как он! А-ха-ха-ха! С ума сойти, до чего же смешно!»
— «Глянь на его глаза… мы похожи как две капли воды, верно? Я и этот головорез!»
— «Да хватит же! Не показывай мне! А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!»
Дёргаясь и утирая слёзы, Айсака, хохоча, лежала на столе, молотя по нему руками и неистово стуча ногами. Она продолжала смеяться, даже когда голос охрип. Бандитское лицо, унаследованное до мельчайших подробностей, похоже, что-то включило в Айсаке. Если уж фамильное сходство, которое он так ненавидел, смогло сделать её такой счастливой, тогда, возможно, оно всё же того стоило.
— «… Я раньше никому не показывал это фото».
— «Ха, ха-ха, боже…! Не думаю, что я когда-нибудь столько смеялась… Как тебе удалось заполучить такие гены?!»
— «Умора, правда?»
— «А то! Ах-х! Точно! В знак благодарности за то, что открыл мне свой секрет, давай я тоже в награду скажу тебе кое-что интересное… Я расскажу тебе мой секрет».
— «Ты знаешь…» — сказала она заговорщицким тоном, прикрывая рот ладонью, чтобы сдержать смех; щеки Айсаки налились ярким румянцем, а в глазах блестели смешинки. Она поманила Рюдзи поближе и прошептала ему на ухо:
— «… Те обломки печенья были пересолены, так ведь?»
— «Что?!»
Её приглушённый голос заставил Рюдзи вскрикнуть.
— «Хе-хе! Вообще-то, когда я подобрала печенье, то от огорчения взяла и слопала одно! И знаешь что? Вкус был ужасный! Но ты даже не дал мне остановить тебя и все их разом съел… и даже наврал мне…»
Она вдруг выступила с этим откровением.
Айсака перевела дыхание, и даже её улыбка стала грустной, пока она пыталась найти слова, которые, похоже, растеряла. Вздохнув, она наклонила голову, пряча лицо.
— «Ты… Рюдзи, как пёс, ты очень глупый. Но как человек… ты совсем неплох! Вот потому… поэтому я знаю, так что давай покончим с этим… Ты не скучный парень, наши отношения, как бы это сказать… не такие, как между хозяином и слугой, а как между равными…»
— «Ты, наверное, всё равно не понимаешь, что я говорю!» — добавила она.
