— Ничего не могу обещать, — я резко пожала плечами. — Кажется, я уже начала делать глупости. Но лезть на рожон я не собираюсь, да и наши законы знаю назубок, так что, не переживай за меня. Лучше порадуйся, что я вот-вот лишусь девственности.
— Тоже мне, счастье великое! — проворчала Аза, но перестала меня доканывать. Иногда дружеская забота выматывает больше, чем гонка за очередным тёмным колдуном.
Остаться на ночь она не пожелала, помахала рукой и телепортировала к себе домой.
Уже оказавшись в кровати, я никак не могла заснуть. Слишком много произошло всего, и адреналин по-прежнему бурлил в моей крови.
Неожиданно, когда сон уже почти подкрался ко мне на мягких лапах, я едва ли не подпрыгнула, вспомнив часть беседы с Маюри.
Я спрашивала его о необычных как для японца белокурых, даже платиновых волосах, и о светлых глазах. В его глазах словно вспыхивали и гасли алмазные искры, он казались льдом, на которых упал лучик света или подсвеченных вечерними фонарями.
«О, моя „светлость“ — это целиком заслуга моей сумасшедшей мамочки, Лукреции», — язвительно заметил он тогда. «Хотя и папочка тоже не был чистокровным японцем — его мать, как это ни странно, тоже была блондинкой, шведкой. Поэтому и получилось, что я больше похож на европейца, чем даже некоторые европейцы».
Тогда я замолчала на некоторое время, так как мне было неловко, что я затронула болезненную точку. Так часто случается с незнакомыми людьми, когда мы в тяжёлых сапогах наступаем на их больные места, не ведая об этом и догадываясь только постфактум, когда вред уже был нанесён.
«Надеюсь, что мне от неё не досталось хотя бы безумие, — задумчиво пробормотал он тогда, помешивая ложечкой зелёный чай. — Знаешь, внешности было бы достаточно».
Я даже села на кровати, вспоминая и фамилию Маюри. Да и тот визит, нанесённый Астории, где я — теперь я была в этом уверена на все сто — имела сомнительную честь видеть его отца, его мать и любовницу папочки. А также сводного брата, лишившего его глаза! Да, тех подробностей, сказанных за ужином и личною мною подслушанных, да и рассказов Астории, которые она нам поведала в наши прошлые визиты, оказалось достаточным, чтобы сложить два и два.
«Получается, что его мать видела, как наш Герцог убивал её родную сестру. Причём, на её глазах. Причём, вторая смерть была окончательной», — невольно подумалось мне — и сердце сжалось от боли.
Я представила, что должен был испытать Маюри, вырастая в этой семье, и невольно поёжилась.
Я по своему собственному опыту знала, что это такое — жить вместе с сумасшедшей матерью.
Закрыв глаз, я подумала о том, что даже хорошо, что я лучше узнала его заранее, словно бы сама судьба готовила нам встречу.
Я стояла перед дверью его дома, уже минут десять не решаясь позвонить. Несколько раз я отходила по коридору, чтобы вытащить из сумочки зеркальце и поправить косметику — очень лёгкую, нанесённую с помощью Азы — я практически никогда не красилась, поэтому мне пришлось трудно. Синее платье было лёгким, вполне облегающим, но длинным. Аза перед уходом откуда-то выудила серьги и ожерелье из белого золота с сапфирами и почти силком заставила меня это надеть.
«Я давно хотела тебе их подарить, но всё ждала подходящего случая. Я же знала, что ты при наших извращенцах носить этого не будешь», — сообщила она мне, заговорщицки подмигнув.
Нижнее бельё пришлось покупать в магазине, так как то, что имелось у меня, было столь же сексуальным, как и сковородка. Чёрные с синим цвет, кружева и максимум прозрачности — я только понадеялась, что не буду похожа на шлюху, когда он снимет с меня платье.
При одной мысли об этом я стискивала сумочку — если бы она была живым существом, я бы её уже задушила — и ощущала, как кровь приливает к щекам. Голова начинала кружиться, а перед глазами ярко искрились оранжевые искры.
Собственноручно изготовленное лекарство от вампирского укуса сработало просто великолепно — конечно, не хватало ещё превратиться в вампира!
Мне достаточно и человеческой энергии, не хотелось бы питаться одной только кровью… скольких бы деликатесов пришлось бы лишиться, не говоря уже о сакэ, дорогих винах и моём любимом розовом шампанском!
К тому же, как я уже убедился, это ещё и слишком невыгодно, так как против богов смерти, я уже в этом убедился, вампир не выстоит, даже такая сильная вампирша как Лиза сгорела за несколько минут. Конечно, моя великолепная регенерация, которую я развил магией и специальными препаратами, сразу блокировала слюну вампирши, не дав заражению распространиться по телу. Было достаточно больно, хорошо, что я умею терпеть боль и ещё улыбаться при этом. Если не говорить о предельной боли, конечно.
И мне ещё повезло, что я не пил её кровь. Точнее, что она не успела напоить меня ею.
Выпив лекарство и взяв у себя кровь, я проверил её в своей мини-лаборатории, на которую я отвёл довольно-таки большой зал в своих апартаментах — двухэтажный пентхауз имеет свои преимущества — и обнаружил, что со мной всё в порядке.
Я всегда засыпал спокойно, так как умел успокаивать даже отчаянно колотившееся сердце силой воли, как и расслабляться, иначе бы уже много лет не смог бы заснуть без помощи снотворного.
Единственное, что не нравилось мне в происходящих событиях — это то, что о моём братце-шинигами я так и не узнал. Хотя, впрочем, у меня уже появилось парочка идей, как если не убить его, так хотя бы ослабить.
Пока даже не ясно, знает ли Элли хоть что-то о нём. Но, зная, какая он сволочь, я мог только порадоваться, что они незнакомы. При мысли, что он мог сделать с этой девушкой, у меня сами собой сжимались кулаки.
Что ж, я всегда был собственником. Моими куклами имел право играть только я!
Неожиданно, когда я уже был готов заснуть, зазвонил телефон — лениво протянув руку и взяв мобильный — тоже белого цвета, как и практически все мои вещи — я увидел номер Агояши. Нахмурившись, я поднёс трубку к уху.
— Привет, милый, извини, что так поздно, — в голосе Тензо звучало раскаянье, но и радость оттого, что она слышит мой голос. — Просто Сае приснился страшный сон — она только что проснулась с криками — что ты встретился со своей смертью.
— В смысле? Что я умер? — я сел в кровати и потянулся за пепельницей, пачкой сигарет и зажигалкой.
— Нет, она выразилась именно так, но сказала, что про сон почти ничего не помнит, только ей стало очень тревожно за тебя… Скажешь ей несколько слов?
— Да, конечно, дай ей трубку, — я выпустил струйку дыма и сжал мобильный в руке, — Сае, милая, у меня всё в порядке, да, со мной ничего сегодня не случилось, я имею в виду, ничего опасного и страшного, — уговаривал я её как ребёнка. Иногда это меня просто бесило, но я понимал, что в ней говорить лишь привязанность и желание меня опекать. Тоже мне, мамочка… Хотя, если подумать, на самом деле лучшая мама, которая у меня когда-либо могла быть. И это даже несмотря на то, что сейчас опекаю её я и Агояши. Тензо даже больше. — Всё хорошо, даже очень, у меня сплошные удачи, надеюсь, что так и будет, так что ложись спать. Спокойно ночи, дай телефон Агояши.
— Довольна? — насмешливо проговорил я. — Что это тебя потянуло на милосердие. Или к ней ты больше не ревнуешь?
— К ней нет, — в её голосе послышалась горечь, которая тяжёлым камнем упала мне на сердце.
Всё она чувствует, чертовка!
И что я могу ей ответить? Лишь промолчать. Что только подтверждало сделанные нею замечания.
К тому же, несмотря на то, что она не словом не обмолвилась о моём поспешном уходе — в конце концов я и раньше приходил и уходил, когда мне заблагорассудиться — было ясно, что ей это более чем
