Сейлор взял такси до пристани. Капитан Джош ушел куда-то в город, так что Сейлор поговорил с казначеем. По словам казначея, у него вроде ничего не было на уме, но я в это не верю. Я вам расскажу. В этой команде все держатся друг за друга, дай им волю, и они такую лапшу тебе на уши навешают… Казначей поставил бутылку, и до половины двенадцатого, когда капитан Джош вернулся на борт, они выпивали и закусывали ветчиной.
— Серена Хобарт, — сказал дядя Джил, — была найдена мертвой в одиннадцать двадцать. Известно ли местопребывание Сейлора до одиннадцати тридцати?
— И даже значительно позже, сэр! Видите ли, едва только капитан вернулся, как Сейлор тут же отвел его в сторону для какой-то таинственной беседы с глазу на глаз, которая затянулась за полночь. Сегодня я переговорил с капитаном Джошем, а потом отправился в отель «Джанг» и увиделся с Сейлором. Оба они в один голос утверждают, что не говорили ни о чем важном, но этот журнальный писака из Филадельфии был жутко серьезен.
Джилберт Бетьюн начал расхаживать между столом и дверью.
— Лейтенант, — заявил он, — это чистый бред! Двое других, которых вы, скорее всего, исключите, — это племянник покойного Тэда Питерса и жена племянника. Давайте для полноты рассуждений предположим, что их алиби выдерживает проверку. Исключив Сейлора и добавив на всякий случай капитана Галуэя, вы, кажется, исключили практически всех, кто имеет хоть какое-то отношение к этому делу. Нет, я не забыл мистера Эрла Мерримана. В соответствии с рассказом Джеффа, наш уважаемый бизнесмен из Сент-Луиса должен был явиться в офис Айры Рутледжа почти точно в одиннадцать тридцать. И из этого можно предположить…
— Но всех ли мы исключили? Подумайте, сэр. В самом ли деле все исключены?
Лейтенант Минноч, который, говоря о Сейлоре, сказал, что тот был жутко серьезен, на этот раз сам был предельно серьезен.
— Лейтенант, я сказал, что вы, «кажется, исключили всех», но не настаиваю на своем определении… — попытался успокоить Минноча дядя Джил. — Так что расследуйте дело, как вы считаете нужным! Конечно, есть предположение, что какой-то незнакомец прошлой ночью убил Серену и сегодня днем покушался на Дэйва. В то же время!..
— Тем не менее, сэр, я спрашиваю, в самом ли деле вы считаете, что исключили всех? Не будете ли вы с мистером Колдуэллом так любезны пройти со мной? Вы можете тоже присоединиться, О'Баннион.
Воинственно неся свои усы, как боевой стяг, и удовлетворенно хмыкая про себя, лейтенант вывел их в главный холл и поднялся наверх.
Здесь горело много настенных канделябров, освещая холл мягким светом, который падал и в поперечный коридор, тянувшийся по всей ширине дома. Прошествовав к закрытым дверям спальни Дэйва, рядом с которыми стояло большое кресло резного дуба, Минноч почему-то решительно изменил направление движения и, оказавшись перед черной лестницей, повернулся лицом к своим спутникам:
— Может, я был не очень проницателен, мистер Бетьюн. И хотелось бы еще раз…
— Вы снова о проницательности, человече? Я сказал, что это ваше дело, вам его и вести. Вы это уже слышали, не так ли?
— Я знаю, вы сказали, что это мое дело. — В голосе лейтенанта послышалась нотка обиды. — С прошлого вечера вы не один раз повторили это. Но когда вы сами занялись расследованием, ни у кого, кроме вас самих, не осталось ни малейшего шанса. А когда я закончу, мистер Бетьюн, может, на этот раз вы скажете, что я проявил удивительную проницательность. А я утверждаю, что всего лишь проявил здравый смысл, который необходим всем копам. Так что пока показывать слишком много не буду. Подожду, когда буду полностью уверен. Просто я хочу привлечь ваше внимание к паре вещей, о которых имеет смысл подумать. Когда сегодня я направился сюда, то не ожидал никаких неприятностей и не взял с собой нашего специалиста по дактилоскопии. Но как только увидел ту дубинку, что нашли на полу в спальне, тут же схватил ее.
— Вы?..
— О нет, я не схватил ее в обычном смысле слова! Я с предельной осторожностью уложил ее в коробку, так, чтобы никто другой не мог ни взять, ни даже коснуться ее, и приказал Фреду Буллу доставить ее для снятия отпечатков пальцев.
— Что вы предполагали найти, какого рассказа ждали от дубинки?
— Такая дубинка, сэр, может многое рассказать, не говоря ни слова.
— При той сообразительности, которой вы обладаете, лейтенант, — вежливо сказал дядя Джил, — вам совершенно не надо подниматься или снисходить к парадоксам в стиле Честертона. Это мой департамент, и я первым хотел бы воспользоваться своими правами.
— Вы всегда можете выдвигать такие требования, сэр, не так ли? Ад и пламя, будет ли разрешено мне сказать то, что я хочу сказать, пусть даже речь пойдет всего лишь о здравом смысле?
— Да, конечно, прошу прощения.
— Вы окружной прокурор, сэр, и у вас нет необходимости извиняться. Итак, присутствующий здесь О'Баннион, — продолжил лейтенант Минноч, — настойчиво утверждает, что предполагаемый убийца проник через незапертую дверь черного хода к подножию этой лестницы, бесшумно поднялся на второй этаж, нанес сильный удар молодому мистеру Хобарту и выскользнул тем же путем.
— Вы сомневаетесь в этом?
— Я просто хотел вам кое-что показать, вот и все. Сегодня весь день идет дождь, то стихает, то снова льет, вся земля отсырела. Не последуете ли за мной, сэр?
Вытащив из кармана зажигалку, которая вспыхнула широким языком пламени, лейтенант начал медленно спускаться по лестнице. За ним шел Джилберт Бетьюн, далее Джефф, а на самом верху держался О'Баннион. Эта лестница, длинная и крутая, днем была хорошо освещена светом, падавшим из небольших окон над боковой дверью, что располагалась в конце нижнего поперечного коридора.
Минноч открыл эту дверь и поднял свой маленький факел. Снаружи, под каменной аркой, подобно капюшону прикрывавшей вход от непогоды, каменные ступени вели вниз, к западному ответвлению подъездной дорожки, бегущей мимо Делис-Холл. Снова налетел и прошел дождь, оставив после себя сумрак, мокрую листву и порывы ветра. Лейтенант Минноч осветил участок за дверью.
— У подножия лестницы, — заметил он, — непросыхающая лужа. Снова поднимемся по ступенькам, джентльмены. Не спускайте с них глаз. И уж коль скоро я получил сигнал на старт, мистер Бетьюн, — добавил он, когда они добрались до верхней ступеньки лестницы, — попробую как-то подвести итоги. Я прошел всю лестницу, и спускался и поднимался по ней, осмотрел каждую ступеньку. Облазил весь пол у бокового входа здесь и пол на верхнем этаже. И не только — пол в спальне тоже. Нигде нет ни следа слякоти, воды, да и просто грязи — ни на ступеньках, ни на полу.
— Неужто?
— В такой день, как сегодня, сэр, — уверенно заявил лейтенант, — ни один нормальный человек не мог бы войти и выйти, не оставив хоть каких-то следов своего пребывания. Понимаете, что я имею в виду?
— То есть вы хотите сказать, — у дяди Джила дрогнул голос, — что, кто бы ни напал на Дэйва Хобарта, он должен был появиться изнутри дома?
— Похоже, что так, верно? И это еще не все! С вашего разрешения, сэр, я составил небольшой план. Просто чтобы показать, как я всегда прибегаю к предосторожностям, мы отныне будем держать охрану при молодом джентльмене.
Видя, что взгляд лейтенанта упал на О'Банниона, Джилберт Бетьюн откашлялся, призывая к вниманию.
— Я тоже, — сказал окружной прокурор, — начал составлять некий план. Чтобы провести в жизнь все аспекты этого плана, мне понадобится профессиональная помощь разного рода и по разным направлениям. Например! Вы готовы поставить офицера О'Банниона на постоянный пост, верно? Если это так, есть у вас кто-то еще, кому вы можете поручить эту обязанность?
— Да, сэр, конечно, найдется! А почему вы спрашиваете?
— Потому что я хочу одолжить О'Банниона для небольшого поручения, которое необходимо выполнить. Скажите, молодой человек, вам когда-нибудь доводилось летать?
— Летать, сэр? — удивился О'Баннион.
