Тот с неохотой оторвался от бутылки, вздохнул, пробормотал:
– Не все ли равно теперь! Вечный мне позор…
– Анатолий, иди сюда, - потребовала Людмила. - Хватит пить.
– Вы правы, несрам… несраб… несравненная Димка! - пьяно рыгнул инкуб. Встал и нетвердой походкой прошествовал к Людмиле. - О, вся компания в сборе! Волк позорный и эта сволочь невидимая! А где находятся ваши подлые американские шестерки?
– Это кто тут шестерки? - по-русски спросила, входя, рыжеволосая красотка, чем-то показавшаяся Людмиле знакомой.
– Это кто тут американские? - неласково осведомился гигантский волосатый тип с красиво алевшими глазами.
– Кхм, - мрачно кашлянул симпатичный мужчина, немного напоминавший актера Дэвида Духовны.
– Это кто? - ядовито осведомилась Людмила.- Тоже люди из Тридевятого царства?
Инкуб приблизился к Людмиле и несмело положил ей руку на плечо. Поняв, что девушка никак на это не реагирует, сказал:
– Это, Димка, преступные заговорщики. Они нагло вторглись в частную квартиру и похитили артефакт космической важности. Щас я их буду обездвиживать. То есть обезвреживать. Тока вспомню текст кодекса Миранды…
– Мы не заговорщики! - заявила рыжеволосая красотка. - Мы есть специальные агенты ФБР. Я агент Скалли, а вон тот лысый - агент Молдер. А это - внештатный агент Чарли.
– Правда, что ли? - изумилась Людмила. - Скалли и Молдер? А я-то не пойму, откуда вас знаю…
– Мы присланы с особой гуманной миссией…
– Ага, ничего себе миссия - в чужие квартирки без спросу… - вякнул Колосков. - Плюс похищение людей и инкубов без их. на то согласия. Это чревато! Эх, спецназа на вас нету!
– Да что мы такого сделали?! - вспылил голос Филимона. - Ну, позаимствовали руку - так ведь не насовсем. Вернем же!
– А где она, кстати? - поинтересовался инкуб. - Что тянуть время? Излагайте ей свои просьбы, и дело с концом. Нас там Трифон заждался.
– Верно. Настал час, - торжественно раздался голос царевича Филимона. - Эй, слуги мои верные! Внесите сюда ларец сапфирно-смарагдовый, да не раскокайте по дороге, олухи!
В воздухе произошло некоторое шевеление. Расталкивая в стороны дверные занавеси, в комнату вошли двое мужчин в черных с серебром плащах. Они аккуратно, как бомбу, несли искрящийся гранеными самоцветами ларец.
– На стол поставьте, - приказал Филимон.
Слуги деликатно водрузили ларец на стол и незамедлительно удалились.
– Миз Скалли, откройте ларец, - попросил царевич. Похоже, он здорово волновался.
– Дорогой царевич, - решил внести свою лепту Молдер. - Для чистоты эксперимента вам необходимо стать видимым. Иначе мы не сможем засвидетельствовать сам факт вашего преображения.
– Логично, - согласился царевич и добавил веско: - Прошу спокойствия. Снимаю шапку-невидимку.
После чего наступила минутная тишина, нарушенная только приглушенным воплем Людмилы.
– Да, - сказала Людмила. - Теперь я вас понимаю. Волк - это еще куда ни шло. Но позолоченные бородавки… С этим нельзя жить!
Агент Скалли коснулась драгоценного ларца:
– Внимание, открываю!
– Ах, - сказали все.
Медленно поочередно заглянули в ларец.
Рука лежала там и не подавала признаков жизни.
– Спит? - предложил нетрезвую версию инкуб Колосков и сам ее устыдился.
– Похоже, у нее шок, вызванный резким смещением пространства, - подвела под научное обоснование Скалли. - У меня, например, от ваших игрушек с событийным вектором чуть крыша не поехала. Заметили, я начала говорить по-русски?
– Не только ты, - встрял Молдер, а Чарли согласно кивнул.
– Вот-вот. Это явный признак… - вздохнула Скалли.
– Поправьте меня, если ошибусь, - смущаясь, заговорил гоминид Чарли. - Мне кажется, она недовольна.
– Чем это? - поинтересовался Молдер. У него версий не было, но он считал своим долгом подвергать неконструктивной критике чужие интеллектуальные потуги.
– Ее оторвали от любимого человека, - почти прошептал Чарли. - Причем насильственно.
– Хм… - Молдер излучал скептицизм. - Во-первых, не оторвали. Это звучит двусмысленно, дружище Чарли. А во-вторых, ну какой у нее может быть любимый человек? Странно было бы присваивать артефакту эмоции и привязанности.
– Этот типчик лохматый прав, - вступилась за Чарли Людмила. - Вы думаете, раз она всего-навсего рука, то уж и чувств у нее нет? Что вы ее обижаете?
И Димка бесстрашно извлекла из ларца предмет общих споров. Побормотала:
– Привет, Дашечка, это я, все хорошо. Выполни, пожалуйста, желания этих несимпатичных ребятишек, и давай отправляться домой, к Трифону.
Рука слабо шевельнулась.
– О! - обрадовалась Людмила. - Она меня узнает!
Рука задрожала.
– Чего дрожишь? - ласково погладила руку девушка. - Не бойся. Они тебе ничего плохого не сделают.
Рука выпрыгнула из объятий Димки, как рыбка из садка, и гневно заметалась по комнате.
– Не пускайте ее к окнам! - истошно взвизгнул Молдер. - Переколотит и смоется! Ищи ее тогда опять!
– Да! Дашечка! - завопила и Людмила. - Иди ко мне, хорошая моя!
Рука вскарабкалась на люстру и выглядывала из переплетения хрустальных нитей, как ствол пулемета.
– Мне интересно, почему она так себя ведет? Как-то неконтактно… - ни к кому не обращаясь, пробормотал инкуб. - Это на нее непохоже…
Тут царевич Филимон воздел свои жуткие лапы и возопил велиим гласом:
– Рука предивная! Заклинаю тебя всем святым - исполни желание мое, сбрось с меня и супруги моей чары проклятые!
– И с меня тоже! - взвыл дурным голосом волк-богатырь.
– А нам со Скалли не мешало бы получить по бунгало на Фиджи, - пробурчал под нос Молдер.
Все выжидательно уставились на руку. Та покачала люстру, а потом размахнулась и шарахнула ошеломительной молнией прямо в богатыря-волка. Тот еле успел отскочить…
– За что?! - завопил волк. Хвост у него все-таки подгорел. - Мы же по-хорошему просим!
Вторая молния заставила всех кинуться в другую комнату. Царевич Филимон бежал последним, зацепился ногой-клешней за ковер, и ему здорово опалило хитиновый панцирь. Если б не прозрачная защитная стена из особо прочного стекла, опустившаяся, едва включились сигналы пожарной тревоги, нашим героям было бы несдобровать.
– Гневается государыня, - сделал вывод Филимон. - Ох, горе горькое…
– Кошмар какой! - возмутилась Скалли. - Мы работаем с прямым риском для жизни. За это доплачивать надо, между прочим.
– Вот она, американская мелочность! - пренебрежительно фыркнул дрожащий от ужаса инкуб Колосков.
В комнате, где осталась рука, бушевал пожар. Через тайные ходы туда спешили царевичевы слуги с огнетушителями.
– Все это очень странно, - сказала Димка. - Она ведет себя не так, как раньше. Может, она настолько привыкает к одному хозяину, что выполняет только его желания? А всех остальных готова просто спалить на
