– Вампир! Только странный!
– Солнце, солнце!.. – простонала бывшая старуха, выбираясь на поверхность. – Не вижу, куда и бежать, страсти-то какие на мою голову…
– Стреляй! – потребовал Ийермуск.
Тыловик со второй попытки выполнил приказ – сначала забыл про предохранитель – и левое ухо Зинаиды Степановны, остававшееся почти человеческим, повисло клочками. Отразившийся от черепа луч попал в сухую сосну, которая тут же вспыхнула.
– В корпус! – потребовал командующий и на всякий случай вместе со стульчиком повалился в траву.
– Ой, за что, за что?! – с невозможной для себя прежней сноровкой Зинаида Степановна выскочила из дыры и побежала на четвереньках к тени, образуемой сосновой рощей. – Ай, сожгли меня, ай, убили на старости лет!
Аз-гилясм тщательно прицелился в убегающую мишень, зажмурился и нажал на спуск. Луч на этот раз попал точно между ягодиц вампирши и прожег ее до самой диафрагмы, откуда снова отразился. По несчастному стечению обстоятельств он попал тыловику в незащищенную броней переносицу, отчего биологический организм тут же получил несовместимые с дальнейшей службой Императору повреждения.
«Ведь говорили же мне на курсах: не посылай тыловиком в бой, одни убытки…» – запоздало раскаялся Ийермуск.
Потрясая окрестности воплями, с дымящимся задом Зинаида Степановна ворвалась в рощу и забилась куда-то в самую гущу редкого кустарника. Ийермуск и так мог бы ее разглядеть, но дым сделал возможным автонаведение. Острие командирского кортика выплюнуло светящуюся точку, которая, наращивая объем, полетела к вампирше. Когда мина взорвалась, ее подбросило почти так же высоко, как русалку, но вместо того, чтобы улететь к звездам, Зинаида Степановна с маху грянулась о землю.
– Как же ее убивать? – сплюнул Ийермуск, снова услышав вопли. – Или вовсе не убивать? А ну ее к черту, я только наблюдатель.
Он поглубже засунул в карман пульт управления спасательными ботами и не спеша пополз прочь. Зинаида Степановна, проклиная свое нетерпение, которое заставило ее высунуться из колодца днем, кое- как потушила землей пожар в заднице и спряталась в тени рощи. Она видела, как прибыли на телегах с бочками сытые, упитанные, розовощекие пожарники. Когда они тушили сосну, ей страшно хотелось надкусить хоть одну венку. Но раз не послушавшись Мананы и нарвавшись на неприятности, Зинаида впредь решила вести себя примерно.
Пока Алла жаловалась на Манану, Войцеховский выпил несколько таблеток. Знал, что не поможет, но все равно выпил. Нужно же хоть что-то делать, если так сильно болит голова?
– При чем тут Манана, Аллочка? Я ведь тебе сказал найти старуху.
– Она мне грубила, смотрела на меня, как на пустое место! – Алла показала, как смотрела гадалка. – Мне кажется, если я говорю, что от тебя пришла, то она не должна так смотреть! Это значит, что она тебя не уважает, понимаешь?
– Не припомню, чтобы мы на этом плане переходили на ты, – осадил ее Михаил Петрович. – И про Манану уж дай мне право рассуждать, кого она там уважает, а кого нет… Значит, не нашла ты старуху. Ладно, проявится еще, без крови не сможет.
– Но почему я ее не могу почувствовать?
– Потому что она уже не человек, дурочка. Темный народ не поймаешь магией. То же самое с сириусянским отродьем – вот куда делать та троица, что у портала засела? Не прикончил я их вовремя, а теперь ушли. Куда? Такой же как ты деятель за колодцем приглядывал, и уснул. Постеснялся, подлец, смены попросить… – Войцеховский сморщился от нового приступа головной боли. – Не успеваю следить за вами, а сами вы – пустое место. Только отражения каждый требует.
– Вы, Михаил Петрович, все больше не с нами, а с Сережей и Арменом пропадает, – ревниво напомнила Алла.
– А это вообще не твое дело.
Он, не предупреждая глупую хозу, перенесся в узилище. Русалка и вампир были закованы в цепи, оба закрыли глаза, будто не желая смотреть друг на друга. Пайпа с тех пор, как Войцеховский показал ее Моргону и Элизабет, вообще перестала разговаривать, впала в какую-то черную депрессию, из которой ее не могли вывести никакие пытки. Китаянка лежала в углу, обмотанная колючей проволокой. Войцеховский сплюнул – ему не нравились садистские замашки Аллы. Впрочем, возможно, это как-то связано с ее к нему ненавистью…
– Ты пришел? – Моргон открыл глаза. – Прошу, закрой русалке рот, она в меня плюнула! Больно очень.
– Заткнись.
Михаил Петрович подошел к китаянке, молча следившей за его передвижением. Она упорно держалась на допросах своей версии: ничего не знаю, просто привезла Манане что она просила. Стоило бы с пристрастием допросить и саму гадалку, но для этого пришлось бы поднимать все планы, иначе она просто обезболит себя.
– Ты ведь мне совсем не нужна, если говоришь правду, – тихо сказал Войцеховский. – Чик – и все.
– Не надо, – попросила хоза. – Я буду служить тебе.
– А что ты можешь такого, чего я не мог бы сам? Ничего…
Он не любил попусту расходовать материал. Вот хоза, здесь и на первом плане. Вот вампир, вот русалка… Есть еще колодец и два портала. Как все это применить в хозяйстве, как? Он уже договорился о новом отражении, «сделал заявку». Теперь нужно дать Борцу что-то стоящее и получить приз. Колодец не годится – его контролируют сириусяне, а они тайну не выдадут. Да и не сами они его построили, присосались к порталу Ведомства Тьмы… Темные тоже не скажут, как смогли проткнуть планы, да и не годятся их порталы для перехода хозов или людей, судьба Армена тому примером. Все это ценная информация, но не более того. Вот если бы тайное зеркало кремлевских все-таки существовало!
– Не надо меня убивать! – повторила Элизабет. – У меня всего два плана. Я не смогу там заслужить отражение, если ты меня убьешь.
– Не волнуйся, я тебя и там убью, – усмехнулся Войцеховский. – Чего мелочиться? Вот что, Бетти, я даю тебе шанс. Клянусь всеми своими отражениями, настоящими и будущими, я отпущу тебя на все четыре стороны, если ты вспомнишь что-нибудь интересное о зеркале.
– Я не понимаю…
– Кремлевские потеряли на нулевом плане все зеркала Грохашша, ты это знаешь. Они не могут больше выращивать отсюда сильных хозов, а поскольку на первом плане мы тоже их давим, то эта Москва, Москва-0, обречена. Они хотят привезти в город зеркало, Бетти. И сдается мне, что ты могла об этом что-то слышать.
– Войцеховский, я ведь уже сказала тебе, что мы с Мананой хотели сделать зеркало, для себя! Только для себя… Разве это запрещено? Но ты сам подсунул нам книги с фальшивыми чертежами. Те стекла, что я привезла, не годятся… Ищи мастеров, ищи тех, кто может сделать зеркало и передать его кремлевским.
– Ты меня не учи, как мне жить, – усмехнулся Михаил Петрович. – Меня Меньшик учил, да только он в Тюмени оказался, а не я. Лежи, вспоминай… Может, что и всплывет. К тебе иногда Алла будет заходить, она совсем молоденькая, ей надо заклинания осваивать. Ты уж на нее не обижайся.
Прежде чем перенестись прочь, Войцеховский опять подошел к вампиру. Моргон скорчил жалобную рожу.
– Это, Михаил Петрович! Пусти меня! Я найду дорогу домой, никого здесь не трону, клянусь! Потом как- нибудь службу сослужу.
– На первом плане? Не нужна мне там твоя служба, кровосос. Виси пока.
Он отправился к подводному порталу. Его сторожил Антон, тот парень, что заснул на скамье в парке и упустил сириусян.
