Все открыто! Все обнажено! Вот она танцует в зале голой! Рядом с нею обнаженный друг!.. …Но и нынче белоснежный голубь всё-таки клюет зерно из рук. * Он так и остался навек чудаком. Что надо ещё для заики!! Как будто натерли лицо наждаком!.. Все книги, и книги, и книги. Вот так и прошел он по свету рябым С улыбкой к растеньям и детям… А то, что той женщиной не был любим, Ну что же поделаешь с этим!.. Я видел: до пятого шёл этажа,— А лестница в доме крутая! — Массивную книгу под мышкой держа, Другую упрямо листая. Чутье Из отдаленных тайников Инстинкта он вопит, из глыби. Без чешуи и плавников Поэт подобен все же рыбе! Он как тот крохотный малек, А это ведь не побасенки! Что в путь поплыл — а путь далек! — В Шексну, один, из Амазонки. Он чует истину нутром! Ничто на свете не поможет!.. …Но оперенная пером Рука дать промаха не может. СТИХИ, ПОСВЯЩЕННЫЕ ЮГОСЛАВСКИМ ДРУЗЬЯМ
Десанке Максимович (Надпись на книге «Требую помилования»)
Сараево с рассвета, Наверно, неспроста Ушло от Магомета И не нашло Христа. Но день не обездолен, Он солнцем обогрет. И с тенью колоколен Не спорит минарет. Играет в спину сплину Весенняя свирель. И зеленью в долину Спускается апрель. Легка его осанка. И в сутолоке дня Заступница Десанка Освободит меня От сроков и зароков, Предлогов на подлог, От будущих пророков Сегодняшних тревог. И тенью в день, за снами Исчезнет не спеша Прикрытая усами Усмешка усташа. И ты в свои тетради Поэзию зови, Помилованья ради По принципу Изету Сарайличу
