Перевел с грузинского Ю. РЯШЕНЦЕВ
ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО Митинг Забывший о былом себе же платит злом: свою забыл он суть, забыл грядущий путь. Да, Прежде и Сейчас не сходствуют подчас. Но в каждом дне земном — томленье об ином. Друзья, в нас не осталось больше страха, уже в народе яростном я — свой. Где прежний идол! Он — лишь горстка праха. Извечно грозный, сокрушен впервой. Уж близок час полуденного зноя, заблещет луч для нищей голытьбы. Да будет гнев, когда ничто иное не даст победы пасынкам судьбы! Прислушайтесь, из кузни закопченной исходит глас, потрясший все дворцы. Что, грешный мир, ты бьешься, обреченный,— уже твои повержены бойцы! Европа старой песней одержима, но мина под покой подведена, и в легкий пепел средь огня и дыма всю тяжесть рока обратит она. Элегия О, тончайший жест природы ты, сентябрь первоначальный, нив, коричневых и желтых, взгляд предгибельный, печальный, и дубрав огнистых пятна под небесным тихим светом, и соломенный оттенок трав, таких тревожных летом… Вздох мой, тихое безумье, мой конец, покуда дальний,— ты нежнейший жест природы, о сентябрь первоначальный!.. * О, если б сначала — когда бы родиться мне заново, начать с девяностых годов, с младенчества, ныне туманного, где отчий виднеется кров! Вот было бы славно! За шепотом причудливых мыслей следя, о, был бы я снова — дитя, но — грустным богатое опытом. Ах, сесть бы мне в ту же ладью — какие свершил бы свершения, каких бы не знал поражений я, всю жизнь повторяя свою! * Песнь песней всех моих страстей, мой дух явившая столь звучно, не с юношеских ли затей со мной ты, лира, неразлучна? Для целей, мреющих вдали, надежней не было опоры,— а мало ль бурь перенесли дома грузинские и горы!.. Как звучён лад, едва его коснусь движеньем своенравным, и боль народа моего, тысячелетняя, слышна в нем. Когда звучит твоя струна, душа внимает ей привычно. Любовь моя к тебе верна, и эта верность безгранична. Когда ж проглянул среди тьмы край неба, солнцем опаленный, то вместе возгласили мы здоровье Картли обновленной!
