губ, — для тебя принципиально важно — завтра?
— Нет, нет, конечно! — излишне поспешно вырвалось у Игоря. Наташка засмеялась, сдёрнула у него с плеча лоток и исчезла в калитке.
Игорь настроился ждать долго. Но буквально через пару минут Наташка появилась вновь — одетая точно так же. Игорь даже заподозрил, что это специально: ну, что, мол, москвич, не застремаешься со мной так гулять?
Если честно — в Москве Игорь ещё подумал бы. Но здесь? Видя, что его готовность ничуть не увяла, Наташка словно бы даже расслабилась и поинтересовалась:
— Куда пойдём?
— Да мнето откуда знать? — пожал плечами Игорь. И, опасаясь, что это прозвучало грубо, прибавил поспешно: — Ты сама веди, куда захочешь.
На миг ему снова почудилось во взгляде Наташки что-то странноватое. Но это выражение тут же ушло, и девчонка кивнула:
— Ну ладно, пошли тогда.
Они снова пошли — но уже в другую сторону, по пыльной пустынной улице, сонной от жары, где над станицей нависали тяжёлые скальные пики. Наташка подняла руку:
— Вон там — Мечкамень. На неё никто ещё ни разу не взбирался. Даже альпинисты из центра. Пробовали, но кто поразбивался, кто покалечился…
Игорь молча оценил скалу, на которую указывала девчонка. В самом деле похожая на клинок меча, направленный в небо, она была не то чтобы высокая — метров сто — но с отвесными гранями. Да, это для сумасшедших… Почти у самого подножия пика стояли несколько групп явно заброшенных, полуразобранных зданий.
— Там раньше винодельня была, плодоовощной завод, овчарни, — пояснила девчонка. — Короче, комплекс такой. Там вся станица работала. И людей тогда было больше.
— А разве сейчас мало? — удивился Игорь. Для посёлка на краю света станица ему показалась большой. Наташка помотала головой:
— Почти в два раза меньше, где-то две тысячи человек осталось… Хорошо ещё, у нас пляж и автострада все там зарабатывают, а если места поглуше, то вообще все разъехались…
— А турки? — Игорь кивнул в горы. Наташка хмуро посмотрела туда же и тихо сказала:
— Я не хочу про них… У них по пятьдесять детей в семье, денег откуда-то навалом, хотя никто не работает… Я их боюсь. Если кто туда ходит, то часто пропадают. И дети и взрослые, тоже приезжие особенно… Вон та листовка. Ну, которую ты сорвал. Их по ночам клеют. Как в страшной сказке — никто не видит, кто, когда… А вон застава.
На мысу, выдававшемся в невидимое пока море, стояли белые кубики, какие-то антенны и ярким пятном трепетал флаг. По узкой дороге катил УАЗ. Вид заставы напомнил Игорю пограничников на пляже, и мальчишка шутливо сказал:
— У вас тут сплошные сказки и легенды… Я вот сегодня слышал… Про катер.
Наташка посмотрела удивлённо:
— Но это не легенда. Старинный катер правда есть. Он выплывает в море, когда бурные ночи.
— А капитаном на нём — ван дер Деккен(1)? — уточнил Игорь. Он не желал задеть нравившуюся ему девчонку, но не хотел, чтобы его начали загружать местными легендами, как маленького. Впрочем, Наташка и не обиделась. Она прищурилась:
— А ты вспомни: как ты спасся в бурю? Вчерато? Ты на каких скалах был?
— Ну… — Игорь смешался. — Я не знаю, я же не местный… Шёл и шёл. Потом залез на скалы, а вернуться не смог. Упор обвалился…
— И?.. — настаивала Наташка.
— Ну и не помню, — буркнул Игорь.
— Ну и врёшь, — резюмировала Наташка. — Тебя снял катер. А потом ты ничего не помнишь.
Игорь остановился. Отвернулся от девчонки, посмотрел на заставу. УАЗик чегото остановился, около него стояли два человека и вроде бы тоже смотрели — но в море.
— Катер был настоящий, — отрывисто бросил Игорь. И только потом повернулся.
— Я и говорю, — согласилась девчонка. — Так значит ты был на нём, правда?! — спохватилась она. Игорь кивнул:
— Настоящий катер, — повторил он. — Меня спас такой мальчишка… рыжеватый, хорошо плавает… лицо я как-то так не запомнил… и больше я там никого не помню, хотя люди там были ещё. А что, я не первый? — он всё ещё хотел, чтобы слова звучали шутливо, но не вышло.
— Не первый, — кивнула Наташка. — Он месяца четыре назад объявился. И много кого спас.
— И потопил? — прямо спросил Игорь. Наташка кивнула:
— И потопил… У нас тут есть казачье подразделение, наш папка есаул. Он говорит, что это не слухи и никакие не мины, а точно с катера топят — контрабандистов турецких в основном.
— Наташка, но это не может быть призрак, — терпеливо повторил Игорь.
— Да я же и говорю, что он настоящий! — рассердилась Наташка. — Настоящий катер с Великой Отечественной, с командой, всплывает — и…
— Пхххх… — Игорь выпустил воздух сквозь зубы. — Пошли, куда ты там вела.
Вообщето Игорь привёз с собой мобильник, но телефона у бабушки не оказалось, да и в целом связь работала очень плохо — наверное, из-за гор. Поэтому сообщить о своей прогулке было невозможно. Наверное, Наташка уловила эту озабоченность и сказала:
— Папка бабе Наде передаст, что я с тобой гулять пошла.
— Ага, спасибо, — кивнул Игорь. — А то вчера чуть не утонул, сегодня пропаду опять… Нехорошо както. Она же мне бабушка.
— Так ты ей родня?! — удивилась Наташка. — Это значит, с твоим дядями и с отцом папка знаком был?! А я думала, ты просто у неё… ну, остановился.
'Не только знаком, ' — вспомнились Игорю бумаги «Шторма». Он даже испытал искушение: рассказать. Но удержался и спросил вместо этого:
— Я ей внук. Родной, в смысле, внук… А вообще куда мы идём?
— Ты же сам мне сказал, чтобы я выбирала, — с лёгким лукавством ответила Наташка. Игорь невольно засмеялся:
— Ладно… Веди, пусть.
Бесконечная станичная улица заканчивалась, дома тут стояли почти сплошь явно нежилые, вызывавшие неприятное чувство. Около одного из них Игорь вдруг заметил показавшуюся ему знакомой фигуру старика в чёрном костюме и сандалиях — того, с автобусной остановки. Хотя он возился у какого-то плетня и не мог слышать, Игорь спросил, понизив голос:
— Слушай, а вон тот дед. Я его уже видел. Он кто?
— Это? — Наташка посмотрела в ту сторону. — Это дед Трифон. Дада, такое имя, правда. Он сумасшедший немного, но не опасный. Пенсию получает, кажется, у немцев в рабстве был, ну, в войну… Раньше с мальчишками много возился, мне папка рассказывал, учил их под парусом ходить, грести… Да и сейчас часто на рыбалку ходит, он рыбак хороший. Рыбу продаёт, или раздаёт, как настроение… Нам вон туда.
Там, куда показывала Наташка, начиналась узкая дорога, обсаженная высокими кипарисами. Дорога уходила куда-то вдаль. На ней лежали странные чёрные тени, глубокие, как антрацит.
После аллеи и короткого, но крутого подъёма, плоскогорье казалось невероятно жарким и открытым всем ветрам на свете. Море сияло нестерпимым серебряным блеском. Ветер перебирал траву. Даже голова закружилась — степь стремительно убегала к горам, отодвинувшимся назад, за плечо. Игорь, переводя дыхание, уперся руками в колени. Далеко — километрах в двух — виднелись несколько автобусов и группы людей, но до них было так далеко, что возникало чувство одиночества. Наташка тоже устала — присела на
