Вот горстка израненных солдат, а со всех сторон ползут по изрытому воронками полю танки…
Вот мальчишка, окружённый какими-то чёрными сгустками, отдалённо похожими на людей, заносит гранату…
Рисунков было много. Не хватало глаз — увидеть все.
— Кто это? — спросил Игорь поражённо. Сенька ответил тихо:
— Те, кто пал за Россию. Святые воины.
— Но они же… — Игорь перевёл дыхание. — Разве они… это… канонизированы?
— Кем? — спросил Сенька.
— Ну… церковью… — пожал плечами Игорь.
— А кто ей дал право решать? — спросил, подойдя, Денис. — Мы верим в Бога, Игорь, а не в церковь. И служим Богу и России. А для неё эти люди — святые. Они отдали за неё жизни и не задумались ни на миг.
— Солнце, — сказал Генчо.
Алый луч, упав в пролом стены, высек из полутьмы яркий рисунок на полу: та же свастика в кругах и многоконечных звёздах.
Мальчишки начали опускаться на правое колено и складывать руки перед грудью. Денис подтолкнул Игоря, прошептал:
— Встань… в центр…
Игорь подчинился. Солнце било в лицо с ощутимой физически силой, одевало всё тело горячим панцырем. Мальчишка зажмурился. Голос Дениса донёсся откуда-то издалека, с эхом, как будто через невидимые стереоколонки:
— Сейчас отвечай, Игорь! Россия спрашивает тебя! Готов ли ты быть достойным памяти наших дедов и прадедов, отстоявших наше Чёрное море и нашу великую советскую Родину от врагов?
— Да, — ответил Игорь.
— Готов ли ты всегда и везде стоять за своих товарищей и не предавать их ни словом, ни делом?
— Да.
— Готов ли ты бороться с ложью, несправедливостью, подлостью, где бы ты их не встретил и какое бы обличье они не приняли?
— Да.
— Готов ли ты быть верным нашему делу и помнить, что мы сражаемся за счастье для всех хороших людей?
— Да.
— Готов ли ты не выдавать тайну отряда по своей воле никому и никогда?
— Да.
— Готов ли ты презирать тех, кто красивыми словами скрывает лень, бездушие и жажду наживы?
— Да.
— Готов ли ты сражаться с врагами нашей Родины, как бы сильны они не были?
— Да! — выкрикнул Игорь, чувствуя, что сейчас упадёт. Воздух звенел от солнца. — Я буду верен этой клятве, данной перед лицом товарищей, сегодня и всегда, сколько бы не прошло лет и что бы не ждало меня в жизни. И как бы далеко не забросило меня, я вернусь на берега нашего моря по первому зову любого из моих товарищей. Если же из трусости или корысти я нарушу эту клятву, то пусть наказанием мне станет вечное презрение от имени всех тех, кто отважно жил и бесстрашно умер, защищая Родину! Да поможет мне Бог!
Что-то коснулось его лица. Игорь открыл глаза, увидел тяжёлое полотнище в руке Дениса. Это был флаг… Большой флаг с тяжёлым сияющим навершием в виде орла, распростёршего крылья в туго сплетённом венке. На алом полотнище в левом верхнем углу было написано:
ВМС СССР
а внизу, ниже двойной свастики
ЧЕРНОМОРСКИЙ ИМПЕРСКИЙ ФЛОТ
Встав на колено, Игорь обеими руками поднёс складку ткани к лицу и коснулся её губами. От шёлка пахло морем и ветром.
— Встань, — приказал Денис. Игорь поднялся, краем глаза видя, что поднимаются все. Солнце заливало внутренность храма. Казалось, что фигуры мальчишек купаются в сиянии, которое с каждой секундой становилось всё более и более золотым… И вот уже не было ничего, кроме этого вездесущего золотого света. Игорь вздрогнул, услышав голос Дениса — тот пел, и песня походила на дрожание серебряного гонга где-то в горле… и на молитву. Нет, это и была молитва…
