Часть 2:
История христианства собственно в царстве русском до происхождения русской Церкви при равноапостольном князе Владимире (862-992)
В руце Господни власть земли, и потребнаго воздвигнет во время на ней.
Благословен Господь Иисус Христос, Иже възлюби новыя люди, Русьскую землю, просвети ю крещеньем святым.
Введение
Обыкновенно у нас насчитывают до пяти эпох в великом деле просвещения России Евангелием — до пяти крещений [*299]. Первою эпохою признается проповедь святого апостола Андрея в странах наших; второю — проповедь славянских апостолов Кирилла и Мефодия в Болгарии и Моравии и в особенности важнейший труд их — перевод Священного Писания и богослужебных книг на славянский язык; третьего — крещение первых князей киевских Аскольда и Дира; четвертою — крещение великой княгини Ольги; пятою и окончательною крещение великого князя Владимира [*300].
Этому простому и естественному делению последуем и мы, за исключением только проповеди святого апостола Андрея, о которой — так как она касалась собственно стран России, а не царства Русского, явившегося впоследствии, мы уже упомянули в своем месте. И прежде всего скажем о переводе Священного Писания и богослужебных книг на славянский язык, скажем потому, что хотя перевод сей совершен не у нас, но он точно так же принадлежит и нам, как прочим нашим братьям-славянам, для которых первоначально совершен; он принадлежит нам ныне даже более, нежели многим из них, которые, будучи отторгнуты от Церкви православной, давно уже лишены счастия слышать богослужение на родном языке; скажем прежде всего потому, что перевод сей совершен в то именно время, когда в новообразовавшееся царство едва начинали проникать первые лучи святой веры, и, бесспорно, явился лучшим предуготовительным средством к скорейшему распространению ее в нашем отечестве. Это исследование послужит вроде перехода от прежней части нашего сочинения к настоящей и составит самое естественное в нее вступление. Затем уже по порядку рассмотрим крещение первых князей киевских — Аскольда и Дира — и состояние христианства в нашем отечестве с этой эпохи до великой княгини Ольги. Далее — крещение великой княгини Ольги и состояние христианства у нас до великого князя Владимира. Наконец — крещение самого великого Владимира до полного образования православной Церкви в нашем отечестве, которая с тех пор уже непрерывно существует до настоящего времени.
Глава I
Перевод Священного Писания и богослужебных книг на славянский язык.
Всматриваясь в это великое событие, обратившее на себя в наши особенно дни справедливое внимание ученых, необходимо чувствуешь, что здесь достопримечательно для нас все: и обстоятельства события, и самое событие, и его последствия [*301].
I. Обстоятельства события.
При обозрении обстоятельств первый вопрос и важнейший есть вопрос о времени, когда положено начало сему славному переводу.
Не станем скрывать, что есть некоторые причины догадываться о существовании у славян какого- либо перевода библейских и богослужебных книг еще прежде святых Кирилла и Мефодия — только причины, по нашему мнению, маловажные и вовсе не убедительные.
Такова, во-первых, мысль, что славяне издревле были знакомы с христианством, что многие из них могли принять святую веру как в пределах нашего отечества, обитая там, где находились епархии древней Скифии и древней Сарматии, так особенно в пределах Греческой империи, обитая во Фракии, Македонии и Иллирике, где существовали епархии с самых первых веков и откуда нередко являлись славяне для занятия важнейших должностей в Константинополе, даже на кафедре патриаршей и на императорском престоле [*302], — мысль, получающая себе новое подкрепление от того, что славяне были знакомы с христианством по наставлению такой Церкви, которая не только никогда не имела обычая запрещать новообращавшимся язычникам переводить Слово Божие на их язык отечественный, напротив, всегда в том им содействовала, как показывают опыты Ее в отношении к готам, грузинам, армянам и другим. Но что же из всего этого следует? Отнюдь не больше как только то, что славяне издавна могли иметь у себя перевод священных книг на родном языке. Могли иметь, бесспорно, — скажет всякий рассудительный, — но могли и не иметь или по недостатку людей, которые бы в состоянии были совершить такой труд, или потому, что, входя в состав епархий, где и пасомые, и пастыри были преимущественно греки, необходимо должны были пользоваться священными книгами на греческом языке, или по другим каким-либо причинам. А чтобы славяне составляли тогда где-либо хотя одну чисто славянскую епархию, этого еще никто не доказал.
Сюда же относятся высокие достоинства славянской речи в переводе Священного Писания, принадлежащем святым Кириллу и Мефодию, такие достоинства, которые делают почти невероятным, чтобы столь совершенному труду славянских апостолов не предшествовало несколько других, менее удачных попыток, чтобы в языке народа грубого и необразованного с первого разу можно было найти такие прекрасные и богатые слова и обороты для выражения самых возвышенных истин Божественного Откровения. Но и против этого довольно заметить: а) что славянский язык и народ были издревле совсем не так грубы и необразованны, как их обыкновенно представляют, последуя свидетельству тщеславных греков, любивших величать только себя образованною нациею, а все прочие народы варварами, б) что славяне с давних пор могли иметь свою письменность и чрез нее совершенствовать свое слово, пользуясь чертами, резами, алфавитом греческим или латинским, если только не имели и собственных букв [*303], а главное, в) что святые Кирилл и Мефодий, переложившие славянскою речью Слово Божие, знали в полном совершенстве славянский язык. И совсем нет никакой необходимости предполагать для этого какие-либо предшествовавшие попытки подобного рода.
По-видимому, некоторый намек на существование у славян какого-либо перевода библейских и богослужебных книг до Кирилла и Мефодия дают следующие слова Черноризца Храбра: «Прежде убо словене не имяху книг, но чрътами и резями чьтяху и гадаху погани суще; крестивше же ся, римьскими и гръчьскими письмены нуждахуся писати — словеньска речь бе не устроена; и тако беша многа лета» [*304]. Спрашивается, отчего это славяне, которые в язычестве довольствовались чертами и резами, вдруг почувствовали нужду в лучших буквах, как только приняли христианскую веру, и на что это, вследствие восчувствованной ими нужды, употребляли они римские и греческие письмена многа лета? Очевидно, что причину такой перемены всего естественнее искать в самом христианстве — в том новом учении, которое
