— С твоим зрением комиссию не пройти- это уж как пить дать. а если тебя перевести в другое место, там ты будешь продвигаться по службе…
— А на что оно мне, это продвижение? — ответил я. — Если даже из меня не получится воздушный стрелок, я, пожалуй, все равно здесь останусь. Но я еще надеюсь…
— Куда там, — отмахнулся Кинг, — у тебя же дальтонизм. Если ты останешься у меня, прости-прощай твоя карьера, а ведь плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Я позабочусь о твоем переводе, чего бы это мне ни стоило.
Дня два сержант Кинг ходил из казармы в казарму, однако из его затеи ничего не вышло; как видно, другие сержанты и не думали подавать рапорт капитану. И вот тогда наш сержант захандрил.
Между тем, ребята в казарме всю неделю поговаривали, что неплохо бы съездить в город гульнуть на полную катушку. Они обещали научить меня какой-то интересной игре. Целую неделю я только и слышал разговоры об этой игре и узнал, что многим она не по карману. Я сказал ребятам, что у меня есть тридцать четыре доллара, и с тех пор почти каждый день ко мне кто-ни-будь подходил и спрашивал:
— Ну, как, Уилл, водятся у тебя деньжата?
— Водятся, — отвечал я.
Однажды я зашел к сержанту Кингу и застал у него в комнате нескольких парней; они о чем-то совещались. Я услышал, как сержант говорил ребятам:
— Я бы, конечно, никогда на это не пошел, но, сами понимаете, это единственный выход. Потом один из парней сказал:
— Выпивка, самоволка, гауптвахта, а там… Тут ребята заметили меня, и один из них спросил:
— Уилл, тебе случалось раньше закладывать за галстук и бывать в самоволке? Я ответил, что не знаю, с чем ее едят, эту самоволку. Все захохотали и стали нести какую-то чепуху, а один парень сказал:
— Так это же презабавная штука, Уилл. Где же еще разгуляться, как не в самоволке. Сам сержант Кинг восседал на койке. У него было отличное настроение. Повернувшись ко мне, он сказал:
— Так значит, Уилл, поедешь с нами гулять?
— Ну конечно, а разве и вы хотите ехать?
— Хочу? Ну, еще бы, парень, я такой случай ни за что на свете не упущу. — Тут сержант охнул, повалился на спину и заржал, и остальные тоже покатились со смеху. Ну, как тут было не поддержать веселую компанию!
Поборов смех, сержант снова уселся на копке и уже деловым тоном проговорил:
— Значит, повеселимся на славу. Ты как насчет выпивки? — обратился он ко мне.
— Да я пробовал однажды бурду, которую варил отец…
— Ничего, теперь попробуешь нашей. Я всем раздобуду увольнительные, и мы прокатимся в моей машине, посмотрим город. Ну, как, мальчики?
— Порядок, — сказал кто-то из ребят.
— Такое устроим, что всем чертям тошно станет, — пообещал сержант. — Так едешь, Уилл? Мы тебе город покажем. И в нем, и под ним — все увидишь.
— Денег-то ведь у тебя тридцать четыре доллара? — полюбопытствовал один из парней.
— О деньгах не беспокойтесь, — заверил я.
— При чем тут деньги! — воскликнул сержант. Он встал и зашагал по комнате, не на шутку оскорбленный. — Черт возьми, на этот раз я плачу за всех, — сказав это, он подал знак, что совещание закончено. Но тут один из участников робко спросил:
— Мы ведь собирались в картишки…
— Сегодня игры не будет, — безапелляционно заявил сержант, и мы вышли из комнаты.
И сколько еще было разговоров о предстоящем выезде, пока, наконец, не настал желанный день! Ребята приводили себя в порядок и рассказывали мне, что мы будем делать, уверяли, что беспокоиться нечего: обо мне позаботятся. 'Главное, — говорили они, — пусть тебя не пугают патрули. Придерутся к чему-нибудь — не обращай внимания, а уж если будет особенно надоедать, дай по зубам. А «губы» не бойся: сержант Кинг из любой беды выручит'.
Сам сержант в этот день все время околачивался в казарме, часто подходил к окну и с беспокойством поглядывал на тучи. Ему не хотелось гнать машину по грязным улицам, но вот небо стало проясняться, к вечеру на нем не осталось ни облачка.
Когда стемнело, мы получили увольнительные, которые устроил нам сержант Кинг, и пошли к машине. Сержант сел за руль, рядом с собой посадил Криса, а мы — я, Полетти и коротышка в очках, похожий на Вена, но меньше его ростом — расположились сзади. Коротышку звали Пи Джи, по начальным буквам имени и фамилии. Ехали мы со скоростью шестнадцати километров в час, и нельзя сказать, что эта прогулка доставила нам большое удовольствие.
Всю дорогу мы сидели, скорчившись, на самом краешке сиденья, так как сержант запретил прислоняться к спинке, чтобы не пачкать обивку; к тому же, мы все время держали ноги в одном положении, чтобы не поднимать пыль в машине. Мы проехали кварталов пять до центра города и потом еще шесть на окраину поставить машину: сержант боялся, как бы его автомобиль не помял или не поцарапал какой-нибудь пьяный водитель на обычной стоянке в центре, где всегда много машин. Нам пришлось порядочно пройти пешком. В дороге все настроились на веселый лад, толкали друг друга, смеялись. Сержант Кинг сказал:
— Эх, и нажремся же мы, как свиньи, и хрюкать даже будем, правда, Уилл?
— Ив грязи валяться, — поддакнул я.
— Вы, ребята, можете хрюкать, а я лично хочу виски, — сказал Полетти.
— Так мы тоже хотим виски, — оживился сержант. — Будем жрать виски и хрюкать, так ведь, Уилл?
— И будем шуметь, как черти на алтаре, — подхватил я.
— Как дождь по новой крыше, — сказал Кинг и добавил:- В этом маленьком городишке есть все, что твоей душе угодно, а патрули здесь свойские парни: полсвета обойдешь — таких не сыщешь. Можешь быть в стельку пьян, материться, бить стекла, ломать стулья о чьи угодно головы — они и слова не скажут. Ничего не бойся, Уилл, это будет твоя прощальная пирушка.
— Да вы просто славные ребята…?
— Ну, чего там, — сказал Кинг, — ты не бойся, мы тебя не бросим. Домой доставим
в полном порядке.
— А не мы, так патрули, — съязвил Полетти. Сержант Кинг захохотал и еще раз ободрил меня:
— Да, да, гуляй, дружище, вовсю!
Тут ребята совсем разошлись и принялись такие номера выкидывать, что мне стало очень весело. Потом Полетти остановил нас и сказал:
— Вот там, прямо, мы можем сыграть.
И он повел нас через дорогу в какой-то дом, где, по его словам, можно было хорошо развлечься.
'Что это за игра?' — думаю. И каково же было мое удивление, когда Полетти привел нас в бильярдный зал. Однако я не сказал, что раньше много играл на бильярде.
Мои приятели достали кии, потерли их сначала каким-то порошком, а концы — мелом и начали перешептываться. Потом Полетти стал объяснять мне правила:
— Видишь эти шары? Так вот, нужно взять эту палку (она называется кием) и ударить поэтому шару, чтобы он закатил какой-нибудь красный шар в один из кармашков, называемых лузами. Потом можно бить по другому шару, понимаешь? Красный шар дает одно очко, а остальные — согласно цифрам на них. Загонишь в лузу один шар, бей другой, третий… четвертый и так далее, ясно? Как видишь, ничего особенного, все очень просто. Но мы будем играть на деньги. Сколько, ты говоришь, у тебя денег?
— Тридцать четыре доллара, — ответил я.
— Так вот, мы сейчас посоветуемся и определим размер ставки. А ты должен перекрыть любую сумму, сколько бы мы ни поставили, Ведь это твоя первая игра! О'кей?
Приятели посовещались и поставили против меня двадцать семь долларов, выложив их на стол. Шары велели разбивать мне, потому что я поставил больше всех. Ну, я мастерски разбил и загнал красного в лузу. Приятели пошептались немного, потом похлопали меня по спине в знак одобрения и сказали, что играю я
