— Отпечатки пальцев, татуировка, зубы, общие приметы — все совпадает. Это он, на сто процентов, — уверенно сказал Сергунин. — Я попросил Щербинина сообщать нам по ходу следствия, что еще удастся обнаружить. Конечно, работы у него там край непочатый, но он один из лучших наших специалистов.
— Капитан, вы говорили, что не смогли воспользоваться пистолетом, когда обнаружили на озере ссорившихся Калинина и Привалова, — полувопросительным тоном произнес Ващенко, глядя на Клюкина.
— Не смог, — коротко ответил тот.
— А Саибов, этот милиционер, внезапно сошедший с ума, он работал с вами?
— Да.
— Угу. Ну хорошо, будем ждать результатов экспертизы, — сказал Ващенко, потом взял лист бумаги, что-то написал на нем и передвинул его Семенову.
— Можно вопрос? — внезапно вмешался Клевцов — тот самый, что из Института космических исследований. — Скажите, товарищ капитан, там, на озере, остались какие-либо следы от тех происшествий, о которых вы говорили?
— Ну, не знаю, — пробормотал Клюкин, — трава выжженная, а больше…
Семенов тем временем прочел записку Ващенко и поднял на него глаза. Тот медленно опустил голову, подтверждая сказанное в записке. Семенов передал записку Сергунину, потом извинился и вышел из комнаты.
— Если бы я попросил вас подробно изложить на бумаге все до мелочей, всю последовательность событий, происшедших на озере… — начал было Клевцов.
— Это, несомненно, будет сделано, — бесцеремонно прервал его Ващенко, — но в данный момент, думаю, научные исследования будут не ко времени, а вот подробнейшая и тщательная судебно-медицинская экспертиза необходима. Я склонен все же полагать, что происшествие на озере относится не к числу таинственных научных фактов, а к числу уголовных преступлений.
— Я бы не стал делать скоропалительных выводов, — спокойно заметил Асканов, — однако вынужден признать, что в одном вы правы: вначале следует рассмотреть происшедшее с точки зрения криминала, а потом уже, когда мы убедимся, что возможные преступники обезврежены и дальнейшие преступления исключены, нужно будет дать слово науке. Впрочем, вы, Георгий Данилович, — он обратился к Клевцову, — можете работать параллельно с экспертом. Я думаю, полковник, вы не будете возражать?
— Нет, разумеется, — ответил Ващенко, — только я попросил бы всех присутствующих до поры до времени не допускать утечек информации. И вас, Георгий Данилович, я бы еще попросил рассчитать вероятность того, что происходящие события действительно связаны с каким-либо научным прибором. Конечно, у нас не так много возможностей, комиссия весьма небольшая, но при необходимости, я думаю, Валерий Дмитриевич запросит помощь. Пока я, честно говоря, не вижу причин прибегать к потусторонним силам и чудесам. Но будущее покажет…
— Разрешите? — раздался в дверях чей-то бодрый голос, и тут же показался его обладатель — капитан милиции, а за ним вошли два милиционера, один из которых был вооружен автоматом. Они быстро, не здороваясь, прошли вдоль стены и встали за спинами сидящих — так, что спина Клюкина оказалась как раз между ними. Следом вошел Семенов.
— Капитан, сдайте оружие, — глухо сказал он, — по распоряжению полковника Ващенко вы задержаны. До выяснения всех обстоятельств.
Один из стоявших за спиной Клюкина коллег шагнул вперед и предупредительно вынул из кобуры капитана пистолет. Клюкин усмехнулся, встал.
— Пройдемте, — сказал капитан, стараясь не смотреть в глаза Клюкину, с которым его связывали приятельские отношения.
Когда они вышли, Ващенко счел необходимым сделать некоторые пояснения:
— Калинин задержан у себя в квартире, и я считаю необходимым задержать и Клюкина. Мне кажется, для разговора с ним больше подойдет форма обстоятельного допроса, нежели научного диспута или…
— Но мы еще не успели ни о чем его спросить, — холодно заметил Асканов.
— После того, что сказал товарищ Сергунин и при некотором сопоставлении фактов, я бы счел весьма рискованным оставлять здесь вооруженного участника весьма подозрительных событий.
— И какова же ваша версия? — осведомился Асканов.
— Я не думаю, что с Приваловым пытались расправиться из-за его нрава и прочее. Обычно такие конфликты возникают при дележке добычи. Допустим, он что-то утаил от подельников. Вряд ли речь идет о приборе, — скорее всего, это предмет искусства, антиквариат, дорогая вещь. Ваш эксперт Гершензон мог как-то участвовать в оценке, скажем, а Калинин вполне мог быть сообщником Привалова. Ну а роль капитана в этом раскладе еще предстоит уточнить.
— Довольно поспешная версия, — сказал Асканов. Он был явно недоволен тем, как вел себя Ващенко.
— Это пока даже не версия, а тоже мои предположения. Может быть, наши действия покажутся вам поспешными, — вежливо сказал Ващенко, уловивший недовольные интонации в голосе Асканова и не желавший ссориться с высокопоставленным чиновником, — но этой ночью было убито несколько человек, произошли беспрецедентные события, и это требует соответствующей реакции. Надо предотвратить дальнейшие трагедии и, пока мы не знаем, в чем дело, лучше нейтрализовать подозреваемых.
Асканов заставил себя преодолеть вспыхнувшую было неприязнь к Ващенко и вынужден был признать, что тот прав.
— Хорошо, криминальный аспект дела в вашей компетенции, — сказал он. — Георгий Данилович, какую-то предварительную информацию об этом предполагаемом предмете, если это действительно научный прибор, вы можете дать?
— Как вы заметили, в рапорте полковника Семенова о таинственном зеркале не упоминается. Вместе с тем нестандартность происшедших событий, если ей не будет дано объяснение в чисто криминальном аспекте, потребует привлечения дополнительных факторов. Я думаю, что подробное изложение событий Клюкиным и Калининым даст еще информацию, но пока могу сказать, что о каких-то сенсационных пропажах секретных приборов или о разработках таинственных аппаратов в виде зеркала мне не известно. Поэтому давайте пока собирать информацию.
— Наши коллеги из силовых ведомств! У вас не было никаких сведений о возможной потере приборов или о секретных разработках? — осведомился Асканов, по привычке подумав про себя, что эти «друзья» из ФСБ черта с два что-нибудь скажут, если даже им известно.
Сергунин развел руками, Ващенко отрицательно покачал головой.
В кабинет вошла секретарша:
— Извините, срочно просит к телефону товарища Сергунина. Это звонит эксперт.
— Прошу прощения, — сказал Сергунин.
— Конечно-конечно, — кивнул Асканов. — Вы можете поговорить прямо здесь — возьмите ту красную трубку.
— Спасибо!! — Сергунин быстро протянул руку к телефону. — Алло? Да, это я. Ну что?
Выслушав сообщение эксперта, он почесал лоб.
— А он мог после этого совершать какие-либо активные действия?
Получив ответ, Сергунин пробормотал:
— Спасибо, продолжайте, я сам, наверно, подъеду скоро. Положив трубку, он повернулся к столу:
— Щербинин сказал, что очень сложно установить все сразу, поэтому он решил сначала попытаться дать нам хотя бы приблизительную общую картину, без деталей. Она может быть и ошибочной, но, если все делать по полной схеме, это затянется на несколько дней и задержит оперативное расследование. То есть эксперт предупредил, что может невольно направиться и по ложному пути, но выбирать будет наиболее вероятную картину всего произошедшего.
— Это разумно, — вставил Ващенко, — нам действительно нужно быстро оценить, что вообще произошло.
— В общем, Гершензон был, по всей вероятности, застрелен Сулеймановым. Причем, скорее всего, дело было так: произошел конфликт между Приваловым и Сулеймановым, Привалов оттолкнул его, тот упал
