— Извините, доктор, а как по-вашему, искупаться — так станет прохладнее?
— Конечно, — теперь я даже не обернулась к нему.
— Вот хорошо. Значит, пойдем поплаваем со мной завтра.
— Простите, но на завтра меня уже пригласили.
— Кто? — резко потребовал он.
— Мистер Лантри, мне кажется, вы устали. Почему бы вам не посидеть на веранде? Вам сразу станет легче.
Он подошел совсем близко, его покачивало, я с беспокойством увидела, что он навис надо мной. Я хотела было встать, но потом решила, что чем меньше движений делать, тем скорее он угомонится: я видела — опьянение его принимает агрессивные формы. У Джун вид был смущенный, и я гадала — заметил ли кто еще выходку Лантри.
— С кем на свидание идете? — не отставал тот.
— Идите на веранду, я принесу вам лекарство, и вам полегчает, — профессиональным успокаивающим тоном сказала я, поднимаясь, как я надеялась, тоже профессионально деловито.
— Не надо мне ничего! — Лантри схватил меня за руку. — Прекрасно себя чувствую. С кем?
— С мистером Палмером, — вздохнула я. — А теперь, если вы…
— С этим хорьком! С этим поганцем! — ухмыльнулся он. — Ладно. А в следующее воскресенье? Поплаваем? А?
— Боюсь, это невозможно, — ответила я ему вежливо, но твердо.
— У доктора Фримен свидание со мной. — Карл Шредер взял Лантри за руку. — Но, может, на какой другой день сумеешь договориться. Пойдем, Джек. Тебе домой пора.
— Поганец! — рявкнул Лантри уже на крике. На него обернулись.
— Все поганцы! Все! Вы подальше от них, доктор, держитесь! Вы в порядке! Но они все — дрянь…. все! Убери руки! Грязный ползучий… втируша…
— Уверен, доктора Фримен мои личные качества не интересуют, — невозмутимо оборвал Карл. — А теперь, двинулись, не то опоздаешь.
— Опоздаю? Куда это? — неуверенно переспросил он.
— Неужто забыл? Не может быть! — Брови Карла взлетели. — А контракт на древесину подписывать? Сам говорил, встреча для тебя важная. Поторопись же!
Джек отпустил мою руку.
— Запамятовал что-то…
— Пойдем, пойдем, — тянул Карл. — Еще успеешь.
— Никуда я с тобой не пойду! — подобрался Лантри.
— Не со мной. С Диком. Он же тебя домой везет. Или тоже забыл? — Карл увлекал Джека к выходу.
Все еще недоумевая, Лантри позволил увести себя, и по залу разнесся почти слышимый вздох облегчения.
— Блестяще! — коротко прокомментировала Джун. — А то я уже начинала беспокоиться, до чего он дойдет. Подумала, еще буянить начнет.
— Такая мысль, — призналась я, — навещала и меня.
Через несколько минут Карл вернулся к нам.
— Извините, что поздно заметил. Никогда прежде не видел Джека пьяным. Обычно он совсем не такой.
— Спасибо, что выручили, — улыбнулась я.
Он тоже улыбнулся: неожиданно напряженность с лица у него исчезла, и обнаружились мальчишеские, неотразимо озорные ямочки, а голубые глаза заискрились весельем.
— Сказал ему, что у нас в воскресенье свидание. Вы же не захотите делать из меня вруна?
На лице у меня написалась остолбенелость, вполне соответствующая моим чувствам. Неужели это тот самый человек, который обвинял меня в шпионстве?
— Но наговорив про контракт, вы и так стали вруном.
— Так не отягчайте мои прегрешения.
Я быстро взглянула на него, проверяя, почудилась мне или нет нотка горечи в его голосе.
— И в мыслях не имела. Если объясните цель свидания, с радостью приду… если позволят пациенты.
— Хочу показать вам здешние красивые уголки, мне во всяком случае они кажутся красивыми. — Карл примолк, лицо у него стало серьезно, глаза напряженно искательными. — Два раза я вел себя с вами исключительно, непростительно грубо. Не хочется иметь это на совести. Вот и стараюсь загладить вину. Доброй ночи.
И, развернувшись на каблуках, не дожидаясь моего ответа, он отошел.
— Вот это да! — Джун наблюдала за мной удивленно и насмешливо. — Никогда такого странного приглашения не слыхала! Ты, правда, примешь его?
— Тоже ушам не верю, — улыбнулась я, — что мне назначают свидание из угрызений совести. Но вряд ли устою.
И, пожелав доброй ночи хозяевам и моим новым друзьям, я отправилась спать. Лишь гораздо позднее я сообразила, почему так удивилась Джун. Мне и в голову не пришло, что я согласилась на свидание с человеком, которого подозревают в убийстве жены.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На другой день я провела пару часов с Дэнисом Палмером — потрясающих: не только из-за общества Дэниса, в общем парня симпатичного и занимательного, но оттого, что я узнала, что крылось за его словами: сделать классный снимок птицы — это проверка на профессионализм. Мы карабкались по скалам, съезжали по песчаным холмам, ползали по-пластунски в траве, подстерегая чаек и пеликанов. И почти все время молча, мне приходилось быть настороже — ловить его сигналы.
Мимикой Дэнис, как оказалось, обладал богатейшей, а также умел в совершенстве изображать крики птиц. Раз собрал целую стайку чаек, те беспокойно кружились над нами, а мы затаились в скалах: Дэнис издавал вскрики, подражая встревоженной или раненой чайке.
Как мне показалось, снимков он нащелкал не меньше сотни. Когда ему, наконец, удалось снять трех пеликанов в полете на фоне заката, и мы двинулись к машине, я спросила, сколько же удачных фото у него получилось.
— Ну, штуки четыре-пять, из чего можно выбрать.
— Четыре! И ты часто тратишь два часа, чтобы вышло четыре снимка?
Он расхохотался:
— Хо-хо! Случается пять дней трачу, а получается — ноль! Ни одного не выходит. Ну, а тебе как понравилось?
— Грандиозно! И не подозревала, что это до того трудно. Теперь понятно, почему ты наслаждаешься трудностями.
Улыбнувшись, он распахнул передо мной дверцу машины.
— Так и знал — ты поймешь!
— А еще мне кажется, ты злорадствуешь, обманывая бедных птах, прикидываясь одной и них, — мягко попеняла я. — Но между прочим — здорово у тебя получается! Мог бы иметь оглушительный успех на сцене!
— Благодарю, — он укладывал камеру в машину. — В школе я пользовался бешеной популярностью у одноклассников. Умел изобразить голос кого угодно — от директора школы до бродячего кота.
В отель я вошла, еще чувствуя на коже соленый колкий бриз, а перед глазами видя голубую воду, превращавшуюся в золотистую под лучами заходящего солнца.
Открывая дверь своей комнаты, я чувствовала умиротворенность. Приму сейчас душ, переоденусь и
