национальности немцем. За два года работы под руководством Р. Зорге «Соня» получила такой мощный заряд немеркнущего интереса к разведывательной профессии, что, став профессионалом, в течение двадцати лет успешно и самоотверженно трудилась на благо нашей Родины.
Удивительна судьба этой разведчицы, немки по национальности, ставшей кадровым советским офицером. Она дважды была награждена орденом Красного Знамени. В 1942–1943 годах, она сотрудничала с человеком, прославившим себя в качестве «атомного шпиона», агентом К. Фуксом. Уйдя в отставку и вернувшись на родину, в ГДР, «Соня» стала известной немецкой писательницей под псевдонимом Рут Вернер.
О «Соне» я узнал случайно, когда работал над воспоминаниями о драматических судьбах советских разведчиков и знакомился с делом агента советской разведки К. Фукса.
В начальный период его сотрудничества с нашей разведкой в Лондоне с ним встречалась в качестве куратора некто Кучинска, которую я счел за простого связника и первоначально не обратил на нее никакого внимания. Мало ли кого используют в качестве курьеров и связников и ГРУ, и внешняя разведка, они хотя и выполняют ответственные функции в разведке, но обычно не определяют какой-то специфически важный участок работы.
Однако, учитывая особую важность роли, которую сыграл Фукс в решении сверхсложной разведывательной задачи по получению исчерпывающей информации по атомному оружию в сороковые годы, я решил поинтересоваться личностью Кучински. Обратил внимание на промелькнувшее краткое сообщение в СМИ о некой «Соне», написавшей свои воспоминания о работе во время войны. Достав ее книгу и прочитав ее с огромным интересом как профессионал, я понял, что передо мной лежал захватывающий отчет советской разведчицы высокого класса .
Я понял, как глубоко ошибался в оценке роли «Сони» в работе с малоопытным источником информации, каким тогда был Фукс. И хотя роль связника для «Сони» с точки зрения разведывательной профессии была довольно скромной, но вот вся ее предыдущая карьера в разведке была поистине захватывающей, хотя она и представляла ее в своем «отчете» весьма скромно.
Только одно то, что «Соня» была привлечена к сотрудничеству с советской разведкой таким выдающимся мастером разведывательного дела, как Рихард Зорге, и проработала с ним два года, говорило о многом. Но Зорге, уезжая из Китая в 1932 году, не только дал ее деятельности высокую оценку, но и увидел особые качества, необходимые разведчику: твердость и смелые суждения, аналитические способности и самоотверженную готовность служить делу в любых условиях. Поэтому он и рекомендовал ее для прохождения специальной подготовки в Москве. После завершения краткосрочного обучения «Соня» получила «путевку» в настоящую разведывательную жизнь, сначала как начинающий профессионал, а в дальнейшем — как мастер высокого класса.
Интересно проследить в подробностях этот процесс на фоне жизненного пути талантливой разведчицы.
Урсула Кучински родилась в мае 1907 года в Германии в интеллигентной семье. Отец ее придерживался левых настроений, но не был коммунистом, мать — художница. В семье было шестеро детей. Урсула росла озорной и энергичной девушкой, еще не достигнув совершеннолетия, она даже научилась стрелять из револьвера. В 18 лет участвовала в политической борьбе за интересы рабочего класса, вступила в коммунистическую партию.
В 1930 году ее первый муж Рольф Гамбургер получил пост главного архитектора Шанхая и выехал туда с женой. В Китае Урсула сразу же стала помогать китайским коммунистам в их подпольной деятельности.
В ноябре 1930 года ее неожиданно посетил немецкий журналист Рихард Зорге, который сослался на рекомендации общих «товарищей». Он одобрил желание Урсулы активно бороться с империалистами и предложил ей принять участие в более активной, но сугубо конспиративной деятельности. При этом он знал о том, что она ожидает ребенка. Рихард предупредил, что предлагаемая им работа очень опасна и она должна хорошо подумать прежде, чем дать согласие.
Для Урсулы предложение Зорге хотя и было неожиданным, но коль скоро речь шла о той же подпольной деятельности, как она поняла, для Коминтерна, она не колеблясь дала согласие.
Р. Зорге присвоил ей псевдоним «Соня» и предупредил, что впредь для успеха ее дальнейшей деятельности она должна поддерживать образ «европейской светской дамы», не участвовать ни в каких уличных или иных демонстрациях против китайских властей. Первое его поручение состояло в просьбе использовать ее квартиру для встреч с «товарищами». Для этого надлежало обеспечить их конспиративное посещение и создать соответствующие условия для непродолжительной там работы. Получив согласие «Сони», Зорге попросил сохранять эту просьбу в тайне от мужа и высказал ей ряд советов, как лучше обеспечивать конспирацию.
«Соня» обратила внимание на самобытный стиль и манеру Зорге: не применяя абстрактных теоретических рассуждений, показывать на простых практических примерах, как это лучше делать.
«Соня» охотно приняла решение не посвящать мужа в факт использования их дома для целей подпольной работы. Еще раньше, когда Рольф узнал о ее беременности, он настойчиво просил прекратить все связи с китайскими подпольщиками, опасные для нее, «нашего и наших детей благополучия». Но «Соня» не приняла его доводы и он не стал настаивать на своей просьбе. Тогда у «Сони» впервые возникла мысль, что с таким аполитичным мужем ее брак едва ли будет длительным.
Согласие помогать Зорге изменило всю ее дальнейшую жизнь, хотя она еще даже не предполагала, насколько это будет серьезно и как надолго.
Вскоре Рихард Зорге попросил «Соню» снять в европейском квартале Шанхая удобную виллу, где можно было бы хранить секретные материалы и даже оружие. Так, по настоянию «Сони» Рольф арендовал во французском секторе города подходящий двухэтажный особнячок, который предварительно «Соня» и Зорге подобрали. В одной из комнат нового местожительства семьи «Сони», которая с рождением в феврале 1931 года сына состояла теперь из трех человек, был оборудован тайник, куда Зорге и его сотрудники прятали материалы.
В связи с возникшей опасностью ареста одного из участников резидентуры Зорге обратился к «Соне» с очередной просьбой: получить согласие Рольфа на укрытие в их доме человека. Несмотря на опасения Рольфа и действительно большой риск, «Соня» добилась от него разрешения. И «беглец» от свирепой китайской контрразведки благополучно укрывался в их доме до тех пор, пока Зорге не смог переправить его нелегально в Союз.
Надо отметить, что действия «Сони» и окружающая китайская действительность, когда местные власти расправлялись с любым проявлением недовольства и тысячами расстреливали китайскую бедноту, заметно повлияли и на настроение Рольфа. Происходило его сближение со взглядами «Сони». Но его долгое несогласие и испуг в связи с последней просьбой «Сони» не содействовали изменению ее оценки Рольфа как ненадежного партнера в жизни.
В декабре 1932 года в доме «Сони» раздался телефонный звонок. Звонил Зорге, подняв трубку «Соня» застыла, ошеломленная тем, что услышала. Он сообщил, что внезапно должен уехать из Китая. Искренне благодарил «Соню» за сотрудничество, которым был глубоко удовлетворен. Пожелал ей больших успехов на ее разведывательном пути, который, он был уверен, будет долгим и удачным для нее.
«Соня» вспоминала в своем «отчете» через сорок лет, какое оглушающее впечатление произвели на нее слова Зорге. Она не могла даже представить, что когда-то ей придется действовать самостоятельно, без находящегося рядом мудрого и внимательного руководителя. Она потом напишет, что
Когда Рихард Зорге уезжал из Китая в Японию, ему было 55 лет, а «Соне» всего 25 лет, но за два года работы с ним она приобрела многое, что с успехом смогла использовать в дальнейшей разведывательной карьере.
За время работы под руководством Зорге «Соня» познакомилась с его будущими партнерами по работе в Японии — радистом Максом Кристианом Клаузеном и его молодой женой, также работавшей в резидентуре Зорге. Встречалась она и с его главным помощником в Японии Х. Озадзаки. О их роли в
