передавать тебе письма через знакомых?
Я же мог лишь ответить неопределенное.
Так надо, дорогая. Ну, потерпи еще немного — осталось недолго.
Сколько? Год? Два? Десять?
Вечная неизвестность, постоянное ожидание. Как мог, я успокоил жену».[87]
Из приведенного «Беном» диалога видны безрадостные мысли его жены, с которыми ей приходилось ежечасно бороться. А впереди были еще годы и годы ожидания скорого возвращения, внезапно в 1961 году омраченные страхом и постоянной тревогой еще и за жизнь любимого мужа.
«Бен» пока сетовал на то, как трудно пишутся письма родным от нелегала:
«Родные ждут от тебя вестей, волнуются, тревожатся, хотят знать, как и где ты живешь, чем занимаешься. И ничего сказать нельзя. Обтекаемые, туманные фразы ложатся на бумагу, они ничего не должны раскрыть, если попадут в чужие руки. Но точно так же они мало что скажут и жене — просто будут приветом от родного человека».[88]
Когда «Бен» получил разрешение сказать жене, что он разведчик, думаю, что это «знание» едва ли успокоило ее. Скорее появились новые страхи и тревоги за его судьбу.
19 апреля 1958 года у «Бена» родился сын Трофим, об этом радостном событии «Бен» узнал из радиотелеграммы Центра. Естественно, что он не мог лично поздравить жену.
«Бен» пишет: «Мои дети не могли привыкнуть к тому, что рядом с ними никогда не бывает отца. Особенно остро они чувствовали это в праздничные дни, когда вся семья бывает вместе».[89]
«Бен» отмечает, что в принципе жена знала, какой работой он занимался. Она умела не задавать лишних вопросов и терпеливо ждала.»[90]
Когда «Бен» был арестован, его также тревожили мысли о семье. «Жена в то время ничего не знала об испытаниях, которые выпали на мою долю. Но я понимал, конечно, что Центр рано или поздно поставит ее в известность. Мысли о ней, о переживаниях матери — самых близких мне людей — угнетали».[91]
В феврале 1963 года «Бену» удалось направить жене письмо из тюрьмы:
«Тебе известно, — писал он, — что я неисправимый оптимист, и не только по натуре. Сама наша идеология основывается на оптимизме и вере в светлое будущее всего человечества…
Ты должна учесть, что лично я не считаю свои теперешние обстоятельства чрезвычайно трудными, невыносимыми или что-то в этом роде. Я, право, далек от этого. Это лишь довольно неприятное испытание твердости человека и его убеждений. Насчет этого ты не беспокойся. Рано или поздно мы снова будем вместе».[92]
Из одного раннего письма жене видны его собственные настроения:
«Когда вернусь — мы с тобой объедем всю нашу столицу. Будем останавливаться у каждого памятника — ночью — чтобы стояла тишина. И чтобы никто не мешал вновь встретиться с моей настоящей жизнью».[93]
Когда «Бен» в апреле 1964 года вернулся к семье, он смог осуществить свое это желание. Жизнь собравшейся, наконец, в полном составе семьи пошла своим счастливым путем.
В 1970 году, я вернулся из очередной зарубежной командировки и, к моему большому огорчению, узнал, что моего нелегального «крестника» проводили в прощальный путь. Жаль, что так быстро завершилась жизнь талантливого разведчика.
Его семье, прежде всего жене Галине, после почти десятилетней разлуки, к сожалению, так мало досталось счастливого времени совместных радостей с мужем.
О разведчике-нелегале, талантливом вербовщике Федоре Карповиче Парпорове я уже писал . Его путь во внешней разведке типичен для первого поколения разведчиков, многие из которых добивались выдающихся успехов в довоенное время на поприще нелегальной разведки, но, к сожалению, большинство из них стали жертвами ежовско-бериевских репрессий.
Вот и Парпоров чуть не стал такой же жертвой, отделавшись только одним годом допросов и следствия, что в те страшные времена было редким исключением.
Родился Федор Карпович Парпоров в 1893 году, участвовал в Гражданской войне в рядах Красной Армии. После демобилизации в 1920 году работал и учился на юридическом отделении МГУ, которое окончил в 1924 году.
Работая в Наркомвнешторге, выехал в Германию, где в 1930 году перешел на работу во внешнюю разведку. С этого времени он начал свою разведывательную деятельность с нелегальных позиций в Германии. Вместе с ним находились жена Раиса Иосифовна и сын Лев, родившийся в 1924 году.
За время работы в качестве нелегала, руководителя нелегальной разведывательной резидентуры Ф. К. Парпоров добился блестящих результатов как вербовщик, в том числе с позиций «чужого флага». Он завербовал сотрудницу МИД Германии «Эльзу», которая ряд лет поставляла очень ценную информацию.
Дальнейший ход успешной разведывательной деятельности этого талантливого разведчика был прерван внезапным отзывом в Москву в 1938 году. Вместе с ним вернулись домой жена и сын, которому уже было 14 лет.
Отзыв был вызван опасением за безопасность в связи с предательством военного разведчика, знавшего Ф. К. Парпорова. Но, 27 мая 1938 года, он был арестован. Как ему объяснили — в связи с тем, что он работал с арестованными сотрудниками ИНО, а также из-за рекомендаций, которые ему дали для работы во внешней разведке уже репрессированные к тому времени «шпионы» из числа руководства службы.
Началось следствие, которое длилось до конца 1939 года, со всеми теперь хорошо известными «демократическими» методами, установленными Ежовым и Берией.
Теперь мы можем представить, как себя чувствовали жена и сын. Зная о том, чем в подавляющем большинстве заканчивались в то время аресты НКВД, они каждый день ожидали неизбежного результата следствия. Это была не просто разлука с любимым человеком, с которым Раиса Иосифовна пробыла на нелегальном положении почти восемь лет. Тогда она тоже могла ожидать любых неприятностей от германских властей, но Федор Карпович по собственной воле пошел на разведывательную работу, делал ее, сознавая опасности, которые не скрывал от супруги.
Теперь же он попал полностью во власть исполнителей воли Ежова, они не стеснялись в средствах, чтобы «выбить» у подследственного «признание», что он иностранный «шпион».
Раисе Иосифовне требовалось огромная сила воли чтобы пережить случившееся с мужем. Но ее тревога за судьбу мужа, за свою, за сына не покидала ее все 18 месяцев, пока Ф. К. Парпоров выносил непрерывные допросы.
Но им всем повезло. Федор Карпович был освобожден в конце 1939 года «за отсутствием состава преступления».
После такого периода молчаливого мужества и отчаяния все остальные переживания семье разведчика могли показаться простыми трудностями.
Несмотря на освобождение, Ф. К. Парпорова во внешнюю разведку на работу не взяли и до 1940 года он работал юрисконсультом на одной из фабрик Москвы. Затем его снова взяли на работу в разведку.
Ему довелось до начала Великой Отечественной войны выполнить задание с нелегальных позиций по восстановлению связей с «Эльзой». Это был не очень длительный выезд за рубеж, беспокойство жены и сына было хотя и значительным, но не столь продолжительным. С его помощью работа с «Эльзой» продолжалась вплоть до войны.
Во время Великой Отечественной войны была сделана одна неудачная попытка направить Ф. К. Парпорова в нелегальную поездку в Швейцарию для ведения там разведывательной работы. После этого он работал по линии 4-го управления НКГБ СССР, которое занималось ведением разведывательно- диверсионной работой в тылу немцев.
В конце 50-х годов Ф. К. Парпоров в результате пережитых им испытаний, в том числе восемнадцатимесячного заключения, тяжело заболел. Он скончался в 1959 году.
На долю Раисы Иосифовны выпало еще одно тяжелое испытание, горе и тоска по безвременно
