замолчал и отодвинулся от Игоря. – Они все равно смотрят, – помолчав, сказал Федя, провожая удивленным взглядом прохожих.
Игорь повернул к другу смеющееся лицо.
– Да как не смотреть? У тебя вид заговорщика! Сидишь на чемодане прямо на улице – следовательно, приехал откуда-то. Шепчешь в ухо – следовательно, тайну. Весь раскраснелся, на носу капли пота, глаза светят фосфором, как у кошки, когда она на мышь нацеливается. Непрерывно терзаешь собственную голову. Смотри, вот рога, как у Мефистофеля… – Игорь обеими руками потянул Федю за волосы. – А Мефистофель ведь был не русский, Федька, и весьма подозрительный субъект. Как же не смотреть на тебя! Ха, ха, ха! – И он залился веселым смехом.
В руках у Феди появилась расческа и, к изумлению Игоря, маленькое зеркало. Он быстро привел в порядок волосы, поправил сбившийся набок галстук и с улыбкой спрятал расческу и зеркало в карман.
– Ну, ну, рассказывай, – торопил Игорь. Хотелось ему скорее услышать еще что-то о Петре Кузнецове. Хотелось скорее попасть домой, увидеть отца, мать…
– Случилось это так, – снова начал Федя, стараясь говорить негромко и не жестикулировать. – По твоему совету я послал письмо директору ильинской школы с просьбой поручить розыски свет-травы кому- либо из школьников. Как я и думал, ответ пришел быстро. Это было очень смешное, восторженное письмо от учеников седьмого класса. Они всем классом приступили к поискам свет-травы, и, кажется, поднялся такой шум, что поставили на ноги все Ильинское. Слух об этом дошел до Алексея Алексеевича Болотникова. Он приехал в Ильинское и узнал от ребят мой адрес. И вот я получил письмо.
Из бокового кармана Федя достал потрепанный конверт. Видно было, что письмо это все время находилось при нем, так же как ручка, блокнот, расческа и другие необходимые вещи.
С нетерпением Игорь взял письмо из рук Феди.
Разборчивым, почти ученическим почерком там было написано:
Игорь опустил руку с письмом и повернулся к Феде.
– Послушай, – сказал он задумчиво, – у тебя не рождалась мысль, что Кузнецов и есть тот самый ссыльный из Семи Братьев?
– Я думал об этом. Но пока нет никаких подтверждающих фактов.
Игорь стоя дочитал письмо и возвратил его Феде.
– Да, утверждать это, конечно, нельзя. Фактов нет. Но предполагать можно. Ну и романтическая завязка! – покачал он головой.
Не сговариваясь, они дружно подхватили чемодан и вышли на центральную улицу города, в знойный июльский полдень особенно душную от накалившегося асфальта и каменных зданий.
Здесь, в трехэтажном новом доме, жили Пересветовы.
Игорь не спускал глаз с открытой двери балкона. На белых перилах балкона в узких деревянных ящичках пышно разрослись цветы. Еще через несколько шагов Игорь и Федя различили за шторой темный силуэт женщины.
– Мама! – сказал Игорь и остановился с поднятым кверху лицом.
– Да ты не стой на дороге, задавят, – неуверенно посоветовал Федя. Он отлично понимал, как волновался в этот момент Игорь и как приятно было ему стоять вот так на дороге, глядеть на родной дом, в котором он не был около года.
Федя проводил Игоря до подъезда и возвратился домой. Он не хотел мешать радостной встрече Пересветовых и пообещал побывать у них завтра.
Но утром Игорь пришел сам. Он заглянул на кухню, прошелся по обеим чистеньким комнатам и сказал почему-то одобрительно:
– Все как было и год и пять лет назад.
Он перебрал книги на Федином письменном столе, задержал в руках книгу Николая Островского в синем с золотом переплете и сказал:
– Вот такой вклад в литературу сделать – и можно умирать со спокойной совестью.
– Ну, как Москва? – спросил Федя.
– Москва? – Игорь положил книгу. – Изумительный город. Ты знаешь, Федя, как я познакомился с Москвой? Я приехал днем и, вместо того чтобы ехать в университет, до вечера осматривал метро, ездил под землей и по земле, и когда попал в университет, там уже никого не было. Но меня это не огорчило. Я оставил чемодан у сторожа и опять почти до ночи бродил. А ночь просидел на ступенях Библиотеки Ленина. Видел, как на короткий срок заснула Москва, как побежали первые трамваи и вышли дворники подметать улицы. Трудно передать, какие чувства поднимались во мне. Я вспоминал всю историю нашей столицы…
– А в Мавзолее ты был? – перебил его Федя.
– Конечно. Несколько раз.
Федя с интересом слушал десятки раз слышанные от разных людей впечатления о Мавзолее, о Красной площади, о храме Василия Блаженного, и в нем поднималось горячее желание увидеть все это собственными глазами. В то же время ему хотелось, чтобы Игорь не забывал родного города.
– А ты заметил, что за этот год у нас заасфальтированы все центральные улицы? – спросил он. – А новый театр как тебе нравится?
Игорь с улыбкой посмотрел на Федю.
– Все нравится, не агитируй! – Он помолчал и спросил: – Где Наталья Михайловна?
– На работе, – с некоторым удивлением ответил Федя, припоминая, что прежде Игорь никогда не интересовался матерью и даже не называл ее по имени.
– Все там же, на слюдяной фабрике? А где сестрички?
– На даче.
– Хорошо. А ты, значит, уезжаешь к дедушке на поиски свет-травы?
Игорь сел на стул около письменного стола и закурил. По окончании школы он изредка покуривал в шутку, а теперь курил по-настоящему.
– Ты почти не изменился, Федя. Я говорю о внешности, – сказал Игорь, внимательно разглядывая белые, будто выгоревшие на солнце волосы товарища. – И не загорел нисколько. Или на воздухе не бываешь?
– Что ты! – воскликнул Федя, усаживаясь на край письменного стола. – Я же был на практике. Экзаменационную сессию мы закончили на месяц раньше других факультетов и выезжали на Зеленое озеро.
– Ну и там ты тоже искал свет-траву?
– Я везде ищу ее, – ответил Федя. – Но, видно, в легенде точно сказано, что растет она только в окрестностях Семи Братьев.
– И ты веришь, что она в самом деле существует?
– Теперь твердо верю. После того, что написано в родовом дневнике Кузнецовых, после письма Болотникова сомневаться невозможно.
– И ты веришь в то, что найдешь ее? – продолжал расспрашивать Игорь.
– Убежден! – горячо воскликнул Федя.
– Знаешь, Федя, – задумчиво сказал Игорь, – я тоже верю в твою свет-траву. И мне очень хотелось бы через некоторое время ненадолго приехать к тебе в Семь Братьев…
– Чудесно! – радостно закричал Федя, соскакивая со стола и обнимая Игоря за плечи. – Смотри, какой союз у нас: Саня, ты, я и еще Мария Владимировна там.
– Машенька? – удивился Игорь. – Что она там делает?
