Экономическое учение Карла Маркса

обмениваются лишь потому, что обладают различными, а не общими естественными свойствами. Эти свойства являются побудительной причиной обмена, но они не могут определять отношение, в котором этот обмен совершается.

Если же оставить в стороне потребительную стоимость товаров, то у них останется лишь одно свойство — то, что они — продукты труда.

Но, отвлекаясь от потребительной стоимости продуктов, мы отвлекаемся и от различных определённых видов труда, создавшего их; они тогда уже не продукты труда столяра, прядильщика и т. д., а только продукты человеческого труда вообще. И как таковые они — стоимости.

Значит, товар обладает стоимостью только потому, что в нем овеществлён человеческий труд вообще. Как же измерить величину его стоимости? Количеством содержащегося в нём созидателя стоимости — труда. Количество же труда в свою очередь имеет своей мерой время.

Могло бы показаться, что если потраченное на изготовление товара время определяет его стоимость, то он тем дороже, чем более ленив и менее искусен его производитель. Но тут дело не в индивидуальном, а в общественном труде.

Вспомним, что товарное производство представляет систему различных видов труда, которые затрачиваются хотя и независимо друг от друга, но в известной общественной связи.

«Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда» («Капитал», т. I, стр. 47).

Если производительность труда изменяется, то изменяется и общественно необходимое рабочее время, изменяется и стоимость.

Разумеется, всегда, при всех способах производства, время, необходимое для изготовления какого- либо продукта, должно было интересовать человека. Оно всегда, даже при коммунистическом способе производства, влияет на количественное соотношение различных видов труда друг к другу.

Возьмём опять в качестве примера индийскую сельскую общину. Положим, что производством нужных ей земледельческих орудий занимаются два кузнеца. Допустим, что какое-нибудь изобретение настолько увеличило производительность труда, что теперь для изготовления того же числа орудий достаточно одного кузнеца. Тогда эту работу поручат не двум кузнецам, а только одному. Другому же, быть может, поручат изготовление оружия или украшений.

Допустим, далее, что производительность земледельческого труда не изменилась. Это значит, что на удовлетворение потребностей сельской общины в земледельческих продуктах необходимо такое же количество рабочего времени, как и прежде.

При таких условиях каждый член общины будет получать ту же долю земледельческих продуктов, что и прежде. Но всё-таки есть разница: производительность кузнечной работы удвоилась, и за изготовление земледельческих орудии община даёт теперь лишь одну долю земледельческих продуктов, а не две.

Изменение в соотношении различных видов труда здесь очень просто и совершенно ясно. Но оно становится мистическим, когда кузнечный труд и земледельческий труд не находятся в непосредственной связи, а вступают в связь только через посредство своих продуктов. Тогда изменение производительности кузнечного труда обнаруживается в виде изменения менового отношения продукта этого труда к другим продуктам, в виде изменения его стоимости.

Уже Рикардо показал, что величина стоимости товара определяется количеством потраченного на его изготовление труда. Но он не разглядел скрытого в стоимостной форме товара общественного характера труда, т. е. товарного фетишизма. Далее, он не сумел ясно и сознательно отделить ту сторону труда, которая является созидателем стоимости товара, от той стороны, которая создаёт потребительную стоимость.

Товарный фетишизм мы уже выяснили. Последуем теперь за Марксом в его исследовании двойственного характера труда, заключающегося в товарах.

Товар выступает перед нами как потребительная стоимость и как стоимость. Вещество его даётся природой. Его стоимость, а также и потребительная стоимость создаются трудом. Каким образом труд создаёт стоимость и каким образом — потребительную стоимость?

С одной стороны, труд выступает как производительная затрата человеческой рабочей силы вообще; с другой стороны — как определённая человеческая деятельность для достижения известной цели. Первая сторона труда составляет общий элемент всякой производительной деятельности человека. Вторая сторона различна для различных видов производительной деятельности. Возьмём земледельческий труд и труд кузнеца. Между ними то общее, что оба они являются тратой человеческой рабочей силы вообще. Но они отличаются друг от друга своей целью, своими приёмами, своим предметом, своими средствами, своим результатом.

Определённая, направленная к известной цели человеческая деятельность создаёт потребительную стоимость. Её различный характер образует основу товарного производства. Товары лишь тогда обмениваются друг на друга, если они качественно различны. Никто не станет менять пшеницу на пшеницу или косу на косу, но вполне возможен обмен пшеницы на косу. Потребительные стоимости только тогда могут противостоять друг другу в качестве товаров, если в них заключены качественно различные полезные виды труда.

Как стоимости же товары отличаются друг от друга не качественно, а количественно. Они обмениваются, потому что они различны как потребительные стоимости. Но при обмене они сравниваются и ставятся в известное соотношение друг к другу, так как они равны как стоимости. Не труд как определённая, направленная к известной цели, качественно различающаяся деятельность создаёт стоимость, а лишь труд как деятельность, обладающая во всех своих отраслях одинаковым характером, как затрата человеческой рабочей силы вообще. Как такие затраты рабочей силы, разные виды труда, подобно самим стоимостям, различаются не качественно, а лишь количественно.

Это значит, что в отношении образования стоимости всякий труд рассматривается как простой средний труд, как затрата простой рабочей силы, которой обладает каждый средний человеческий организм. При этом сложный труд считается умноженным простым трудом. Небольшое количество сложного труда приравнивается большому количеству простого.

Соответственно всему характеру товарного производства процесс, устанавливающий отношения между различными видами труда, сводящий их всех к простому труду, есть процесс общественный, но вместе с тем бессознательный. Человеку же, находящемуся во власти фетишистских представлений товарного мира, причины, сводящие сложный труд к умноженному труду, кажутся не общественными, а естественными.

Ряд мелкобуржуазных социалистов, желавших «конституировать стоимость», т. е. установить её раз навсегда, чтобы очистить товарное производство от его дурных сторон и сделать его вечным, пытались установить эти мнимые естественные причины и определить относительно каждого вида труда, в каком размере он создаёт стоимость (ср. нормальный рабочий день Родбертуса). В действительности же это причины общественные, и притом непрерывно изменяющиеся.

Мало найдётся областей, в которых было бы высказано столько ошибочных мнений, как по вопросу о стоимости. Некоторые из них разъяснены ещё Марксом.

Особенно часто встречается как у последователей, так и у противников теории Маркса одна ошибка — смешение стоимости с богатством. Часто Марксу приписывается выражение: «Труд есть источник всякого богатства».