Рейнтри: Призраки

сегодня утром ничто не было нормальным.

Он едва знал Хоуп Мэлори. Итак, она была великолепной, горячей, видела, что он умеет делать и не бросилась наутек, будто спасаясь от монстра. Пока. Кроме того… дерьмо, не могло быть никакого «кроме того».

Она была интересным развлечением, вот и все. Секс с ней положит конец нежелательному партнерству. Теперь она должна попросить перевода, а именно этого он хотел больше всего на свете. Так к чему же это проклятое сияние?

Ей просто показалось, вот в чем дело. В следующий раз, если только он будет, ничего необычного не случится. В конечном счете Хоуп убедит себя, что увиденное было лишь игрой света или следствием настолько сильного оргазма, что она временно потеряла четкость зрения.

А у нее действительно был сильный оргазм. Как такая женщина могла оставаться одинокой? А она была также одинока, как и он. Гидеон знал это столь же четко, как и то, что для произошедшего с ним необходимо участие сердца, души и тела.

Ничего особенного. Так внушал он себе, когда однажды влюбился. Но та женщина увидела лишь крупицу его истинной сущности, и это стало концом. Те короткие отношения разбили вдребезги его мечту о присутствии в жизни чего-то нормального. В итоге ему удалось забыть ту женщину и точно также он выбросит из головы Хоуп.

— Это все Эмма заморочила мне голову, — пробормотал он в зеркало, изучая непривычно голый подбородок. — А еще Данте со своей проклятой бирюзой.

Внезапно он увидел в зеркале отражение Эммы и инстинктивно схватился за полотенце, прикрывшись прежде, чем повернуться. Сегодня она явилась в образе пятилетней девочки, снова одетая во все белое, и парила над ванной. Ее темные волосы немного вились и были заплетены в две длинные косички.

— Привет, папочка. Ты звал меня?

— Нет, я тебя не звал.

— Я слышала, как ты произнес мое имя, — запротестовала она с простодушием и настойчивостью упрямой маленькой девочки.

Ужасающая мысль пришла в голову.

— Ты появилась только что?

— Нет, — ответила она, широко распахнув глаза, и, пока он смотрел на Эмму, она становилась все более и более материальной. — Я ждала, а потом услышала, как ты произнес мое имя.

— Ждала чего?

Эмма улыбнулась.

— Будь осторожен, папочка, — сказала она и начала исчезать. — Она очень плохая. Очень, очень плохая.

— Кто очень…? — Прежде чем он успел закончить вопрос, Эмма пропала. Разумеется, она предупреждала его о Табби. Хотя полезней было бы сделать это вчера вечером до того, как он пошел на набережную. Хотя это его не остановило бы.

К тому времени, когда он вернулся в спальню, Хоуп ушла. Он услышал, как она ходит в уборной для гостей. Через несколько минут дверь ванной открылась, и она крикнула:

— Рейнтри, у тебя ведь есть запасная зубная щетка?

— Второй ящик слева, — ответил он.

Вытягивая рабочую одежду из стенного шкафа, Гидеон ругал сам себя. По крайней мере, Хоуп, казалось, не переживала из-за произошедшего. Она восприняла случившееся как то, чем оно и являлось: развлечение в мире, где не хватало забав, разрядка двух взрослых одиноких людей, чьи тела в этом нуждались. Просто еще один день в долгой череде таковых.

Да, Хоуп была горячей, великолепной и храброй. Но он не мог любить ее, и так не могло продолжаться.

***

— Должна же у тебя быть здесь хоть какая-то подходящая одежда. Уж лучше я надену что-то твое, но не это!

— Моя одежда слишком велика для тебя, — разумно заметил Гидеон. — Зато одежда Экей в самый раз.

— Это спорный вопрос, — проворчала Хоуп, пытаясь оттянуть низ обрезанной футболки, оставляющей открытым пупок. Она была выше Экей Рейнтри сантиметров на семь, поэтому оказалось сложно найти среди ее одежды что-нибудь пригодное.

Они оба приняли душ и переоделись, но потом Хоуп застряла на выборе между помятой блузой, в которой спала, еще более помятыми брюками, которые Рейнтри вчера ночью бросил на пол, и одеждой его кузины, сложенной здесь на случай приезда в гости.

У этого мужчины не было утюга, по крайней мере, он так сказал. У всех есть утюг! — размышляла Хоуп, пытаясь влезть в джинсы с заниженной талией. Гидеон заявил, что ему гладят одежду в химчистке.

Хоуп пришлось выбирать между несколькими бикини, двумя футболками с оторванным низом, предназначенным, чтобы выставить в пупке пирсинг, которого у Хоуп не было, а также между очень короткими шортами, позволявшими увидеть ягодицы, и обтягивающими, выцветшими, рваными джинсами, которые в любое другое время она выбросила бы в мусорное ведро. Похоже, сегодня джинсы являлись меньшим из зол. Судя по потертому низу, на Экей они, наверное, доставали до земли, но все равно были лучше, чем шорты.

Надеть вчерашнюю одежду оказалось невозможно не только из-за безнадежно помятого состояния, из-за чего могут появиться вопросы, на которые Хоуп не хотела отвечать. Но этим утром она обнаружила еще и несколько кровавых пятен на рукаве блузы и брюках, возникновению которых у нее также не было достойного объяснения, поэтому иного выбора, кроме как довольствоваться одеждой Экей, не было.

По крайней мере, Гидеон оделся довольно небрежно, не дав ей почувствовать себя полной идиоткой. Джинсы смотрелись на нем удивительно хорошо, а футболка полностью закрывала его пупок.

— Мы заедем к тебе чуть позже, и ты сможешь переодеться, — пообещал он, поворачиваясь к ней спиной и наливая чашку кофе.

— Мы заедем туда сначала, — возразила она.

— Не стоит, — задумчиво протянул Гидеон. — Кто-то должен был видеть Табби, околачивающейся вблизи клуба, где играла группа Экей, или в кафе, или вблизи ее квартиры. Она не невидимка. Некоторым людям мешает официальная одежда. Они начинают защищаться и стараются как можно скорее избавиться от нас, поэтому мы остаемся ни с чем. Сегодня мы выглядим более непринужденно и просто позадаем еще немного дополнительных вопросов.

По поведению Гидеона можно было подумать, что утром не произошло ничего необычного. Он не был холоден, но также не был радушным и милым. Он полностью сосредоточился на расследовании и с тех пор, как поднялся с постели, ни разу не прикоснулся к ней.

Может быть, потрясающий спонтанный секс с едва знакомой напарницей не являлся для него чем-то необычным. А вот для нее такое точно было экстраординарным, но она не хотела, чтобы он об этом узнал. Особенно, если считал случившееся рядовым и малозначительным событием.

План на день состоял в том, чтобы подключить к делу еще одного детектива, скорее всего, Чарли Ньюсома, который займется поисками всех женщин, подходящих под общее описание Табби, а Хоуп с Гидеоном тем временем снова опросят друзей, коллег и соседей Шерри Бишоп. Вдруг кто-нибудь видел Табби перед смертью Шерри. Возможно, кто-нибудь знает ее фамилию. Если им не подвернется удача, они не продвинутся дальше имени «Табби». Сегодня Гидеон должен встретиться с художником, составляющим эскизы. Хоуп не знала, как он объяснит, откуда узнал лицо убийцы, но как-нибудь справится. Еще у нее была тряпка, которой она вытирала препарат Табби. Шансов что-либо узнать с его помощью мало, но она собиралась отправить тряпку в лабораторию. К сожалению, пройдут недели, прежде чем будут готовы результаты, а недель у них не было.

— Сегодня приезжает моя сестра, — сказала она. — Она делает драгоценности для магазина, и у нее