Почему, лениво подумал он, несколько легионеров — двое? трое? — выбрали такое место? Малозаселенный мир в крошечной системе вдали от главных космических путей. Что это может дать? И кто, гадал он, тот легионер-великан, которого грузовоз описал Краску, как «опасного с виду»?
Но Кейлл давно знал: бесполезно задаваться вопросами, на которые нет ответа. Ответы будут, когда он прилетит на Солтрениус.
Он вышел в глубокий космос. Планета, которую он только что покинул, уменьшилась на заднем экране до маленького блестящего диска. Другие экраны — передний и боковой — показывали знакомую панораму: бесчисленные яркие точечки, составлявшие Населенную Галактику людей.
Кейлл ввел дополнительную информацию в компьютер, который исследовал свою невероятную по объему память в поисках координат планеты Солтрениус, и задал курс.
Точки на экранах замерцали и расплылись. Компьютер переводил тягу корабля с планетарной на сверхсветовую — на ней корабль мог за несколько дней пересечь всю Галактику.
Обзорные экраны опустели. Бесформенная пустота сомкнулась вокруг Кейлла и его корабля. При сверхсветовой они как бы уже не присутствовали во вселенной. Двигаясь невообразимо быстрее скорости света, корабль шел через нуль-пространство, оставляя за собой обычные пространство и время. У Кейлла осталось лишь внутреннее чувство времени, чтобы отметить оценку компьютера о прибытии на Солтрениус часов через десять.
Он откинулся в подвесном кресле и позволил усталым глазам закрыться. Ночь была долгой. И где-то за пределами жесткого самоконтроля жгла и разливалась по всему телу боль.
И все-таки, засыпая, он чувствовал безумную радость. Теперь, по крайней мере, у него появился шанс найти себе подобных. И тогда, возможно, он получит ответы на все вопросы. Даже — если позволит судьба — даст выход горькой ненависти и мести, которые жгли сильнее любой физической боли.
Но эта мысль, все мысли пропали, когда он погрузился в сон. И с приходом сна, как бы из серой пустоты, окружавшей мчащийся корабль, появились сновидения.
2
Сначала сновидения, как всегда, были отрывочными. Обрывочные, ускользающие картины сурового и негостеприимного мира, холодной обширной пустыни, где высились зубастые горы.
Это был мир Кейлла Рэндора — планета Морос в системе белой звезды на дальней окраине Населенной Галактики. Суровый мир дал суровые условия жизни космическим колонистам, сделавшим его своим домом давно, во время Расселения, когда человеческая раса рассеялась на миллионах планет Галактики в поисках тех тысяч миров, что были пригодны для жизни людей.
Морос оказался одним из них благодаря наличию годной для дыхания атмосферы, скудной растительности и воды, которой едва хватало в центральных районах. На нем была своя жизни — человекообразные рептилии причудливых форм, смертельно опасные песчаные кошки, громадные горные рогатые мамонты, заросли стелющихся растений, питающихся живой плотью, — все такие же грозные и опасные, как сама пустыня.
И все-таки они выжили, те первые космические переселенцы, — выжили и приспособились к своему новому дому. Суровые условия планеты сделали самих поселенцев и их отпрысков крепкими, самостоятельными, полагающимися только на себя людьми, познавшими необходимость порядка, стабильности и дисциплины в своей жизни. Прочему почти не оставалось места — иначе на Моросе нельзя было выжить.
И все же дисциплина не навязывалась сверху. Она принималась, как принимается религия, каждым человеком — жителем этого мира. Детям, когда их отнимали от груди, приходилось туго. Дисциплина становилась основным фактом жизни.
То же самое было, пока они сами привыкали к дисциплине и порядку. Так люди Мороса учились бороться, защищаться. Борьба с враждебными животными, жестокой окружающей средой тоже была фактом жизни, существенным для самой жизни. Люди Мороса учились сами и учили своих детей всему необходимому для того, чтобы выжить в любых угрожающих их жизни условиях. Сюда входило обязательное обучение способам самозащиты и боя — без оружия или с самым разным.
Люди жили, число их росло, они даже находили определенное удовлетворение в трудностях своей суровой, аскетической жизни. Но Морос — бедная планета — немного мог предложить остальной Галактике. Веками о нем не вспоминали, веками не посещали. И все это время люди совершенствовали и оттачивали свое умение выживать, становясь все суровее, независимее, самостоятельнее, и все больше были предоставлены сами себе. Они целой планетой превратились в самых искусных, самых боеспособных мужчин и женщин в Галактике.
И все же народ Мороса никогда не терял своей дружелюбности. В их мире правили общительность, сотрудничество, участие, взаимопомощь и поддержка. Люди с Мороса жили мирно. Соревнования сводились к ежегодному празднику — Военным играм. Условия и образ жизни моросцев были таковы, что эгоизм, жадность, пагубное честолюбие, равнодушие к нуждам других — все эти антиобщественные, не способствующие выживанию явления были почти неизвестны.
Другие населенные людьми планеты стали медленно осознавать уникальность Мороса. И увидели то, чего сам народ Мороса не понимал: на самом деле это не бедная планета, ибо она обладает особым природным ресурсом.
У нее есть боевое искусство населения.
Постепенно людей с Мороса начали приглашать применить это искусство, торговать им, как торгуют полезными ископаемыми или пищевыми продуктами. Моросцы стали вывозить в Галактику свое искусство — небольшие группы бойцов, мужчин и женщин за значительные суммы отправлялись участвовать в малых войнах на той или иной планете. Они стали теми, кого на древнем языке людей называли наемниками.
Они узнали, насколько превосходно обучены по сравнению с прочими солдатами Населенных Миров. Узнала это и остальная Галактика. Вскоре предложений стало поступать больше, чем моросцы могли принять, и Морос познал процветание.
Имея такой доход, народ Мороса приобрел новое, современное оружие и технику. Они закупили космические корабли — от одноместных истребителей до громадных боевых крейсеров — и создали грозный флот. Они стали посещать другие миры, изучали передовые способы ведения боя и увозили эти знания домой, чтобы сделать их достоянием своего народа. Так на Моросе возникли вооруженные силы, в которые при необходимости могли объединиться все взрослые на планете. Эти вооруженные силы стали легендой для всей Галактики.
Легионы Мороса.
Но и тогда, хотя любая армия требует строго регламентированной субординации, общественный дух Мороса не пострадал. Не пострадали ни порядок, ни дисциплина. Несогласия, расхлябанности, неподчинения моросцы не ведали, это бы шокировало любого легионера. В бою кто-то вел, остальные следовали за ним, но таким образом, что каждое отделение или часть действовали как идеально отлаженный механизм.
В остальном легионеры жили как равные — вместе трудились, вместе шли в бой, вместе праздновали победы.
И вместе погибли.
(Сон Кейлла Рэндора изменился. Как всегда, собрались зыбкие образы сгустились и утратили зыбкость. Кейлл застонал, когда из глубины сонной тьмы поднялся сон-воспоминание — четкие, ужасные слова, которые он услышал по межкорабельной связи в тот день…)
Его вместе с другими одноместными кораблями Ударного полка послали на простое разведывательное задание. Но задание уводило далее, чем на половину Галактики, в один из самых плотно населенных секторов, где заселенные людьми планеты и их солнца кишели, по моросской пословице, словно песчаные блохи в оазисе.
Кейлл вышел со своим полком из сверхсветовой и двигался на обычной планетарной тяге к цели — маленькой планете, где локальная война, похоже, разгоралась в большой конфликт и где легионерам
