— То есть, они просто забрасывали удочки? — спросил Сергей, стараясь сохранять хладнокровие. — Почву, что ли, прощупывали?
— Вы знаете… — мелко закивал Лыткин, — я так и понял тогда!.. Скорее всего. Ведь я же мог не согласиться!
— Но вы согласились, — заметил Сергей.
— Да… — жалобно выдавил Лыткин. — Да. Господи, зачем я согласился! У меня же было предчувствие… Просто очень хотелось отсюда выбраться, страшно хотелось, поймите меня! Ведь я…
— Не будем отвлекаться, — мягко, но твердо перебил его Сергей. — По существу давайте. Дальше.
Лыткин поспешно кивнул и снова облизнулся.
— Ну… Я должен был мелом оставить на двери подъезда условный знак. Дескать, я согласен на их условия, а потом, значит… Потом, ждать. Потом они сами…
— Что это были за условия?
— Условия… Строжайшая тайна, конечно. Это в любом случае: согласен я или нет. Никому и слова! Даже намекали, что иначе будет хуже.
— Даже так?
— Да, да… Но мне тогда было все равно, лишь бы выбраться!.. Я согласился — что мне оставалось? Потом… Написано было, м-м… что деньги надо будет вносить частями. Дескать, сумма немалая, дескать, мы понимаем, что сразу все не найти — потому, вроде, и договариваемся заранее…
Лыткин умолк и стал вяло растирать лицо руками, бормоча при этом что-то несвязное.
— А гарантии они какие-нибудь давали? — спросил Сергей.
— Да какие, господи, гарантии… — проговорил Лыткин понуро. — Они прекрасно знали, что у меня не было выбора. Они знали, что я соглашусь! И я согласился, боже, идиот… Но я не мог не согласиться, вы должны меня понять!.. Я не могу уже здесь находиться, мне очень плохо здесь… Я им столько заплатил, я искал деньги у всех родных, у всех, у кого можно было, у всех, у кого нельзя было!.. Я в последние месяцы…
— Антон Михайлович, — опять остановил его Сергей. — Что еще было в записке?
— Ничего больше не было, — сдавленно произнес Лыткин. — Только чтобы ждал следующей записки…
— А когда вы впервые с ними встретились?
— Я? — как-то испуганно встрепенулся Лыткин. — Я не встречался с ними никогда!.. Я их ни разу не видел!
— Ни разу? — недоверчиво сказал Сергей.
— Это правда! — воскликнул Лыткин. — Я только получал от них письма. Они говорили, где и когда оставить очередную сумму и все… А места каждый раз были разные. Я приносил в каком-нибудь пакете и оставлял. Последний раз — в ржавой бочке, на заброшенной стройке. Ночью ходил…
— Сколько раз?
— Что-что?
— Сколько раз вы получали письма и относили деньги?
— Три раза, — уныло сказал Лыткин. — Будь они прокляты…
— Каким образом они собирались переправить вас наружу? — спросил Сергей. Вы знаете?
— Ну что вы! — выпалил Лыткин. — Откуда же?! На эту тему мне даже было запрещено задавать вопросы! Я как-то попытался… Записку им написал и с деньгами вложил. Бесполезно!.. Даже про срок они не говорили. Дескать, жди и все. А я уже измучился ждать!.. Спать перестал ночью.
— Но ведь в последний раз они назвали вам срок, — с осторожностью сказал Сергей.
— Ну да… Но тоже ведь не точно… Потом возьмут и опять перенесут.
— Так когда? — сухо осведомился Сергей.
— Написали, что в конце июня или в начале июля. Велено держать наготове оставшуюся сумму и ждать.
— Когда вы получили последнее письмо?
— Около месяца назад… — Лыткин судорожно сглотнул. — Пить очень хочется… Скажите, а что же теперь будет? Как же теперь?..
— Это уже не ваша головная боль, Антон Михайлович, — заверил его Сергей. Вы лучше скажите: остальные письма вы тоже выбросили?
— Конечно, — закивал Лыткин. — А зачем они мне?
— И в самом деле… — обронил Сергей. — Ну, хорошо. Как в таком случае они были написаны?
— Что? — Лыткин непонимающе заморгал. — Я вас не понимаю…
— Как они были исполнены? От руки, на машинке? Склеено из газетных букв? Может быть, на принтере? Тип принтера, если вы разбираетесь…
— Н-нет… — виновато сказал Лыткин. — Вы знаете, я ничего не понимаю во всех этих принтерах…
— Значит, все-таки письма были отпечатаны на принтере?
— Нет… — испуганно сказал Лыткин. — На машинке… Скажите, значит, это все правда? — вдруг спросил он тихо.
— Что вы имеете в виду? — сказал Сергей.
— Ну… Все это… Я ведь знаете, чего больше всего боялся? — Голос Лыткина дрожал. — Боялся, что это окажется обман!.. Что заберут все деньги и все! Понимаете? Вы говорите, что это очень серьезно… Значит, это правда?
— Я не имею права говорить вам более того, что уже сказал, — официальным тоном произнес Сергей. — А дело действительно чрезвычайно серьезно.
— Я понимаю… — Лыткин угрюмо вздохнул. — Только что же теперь будет? Со мной что будет? Что же мне теперь делать?
— Вам, Антон Михайлович, — с расстановкой сказал Сергей, — надлежит делать только то, что мы вам скажем. Во-первых, вам ни в коем случае нельзя подавать вид, будто что-то изменилось. Во-вторых, никому не говорить о сегодняшнем нашем разговоре. Вы понимаете меня? Никому.
— Понимаю, — проронил Лыткин и шмыгнул носом.
— На определенном этапе нам, возможно, придется подключить здешние власти, — продолжал Сергей. — Но для вас пока ничего не меняется. Вы, как ни в чем не бывало, ждете сигнала с их стороны. В- третьих, мы сами в ближайшие дни определим, как с вами связаться и так далее. Вы меня хорошо поняли, Антон Михайлович? — спросил он серьезно.
— Конечно, конечно, — с готовностью забормотал Лыткин. — Я все понял… Но… Только… — Он замялся и посмотрел на Сергея полным отчаяния взглядом. Что будет со мной? Скажите? Ведь я же не совершал никакого уголовного преступления… Ведь я же… Боже мой, зачем я согласился?
— Законы не любят, когда их нарушают, — назидательно сказал Сергей. — Даже если это законы резервации. Я ничего вам сейчас не отвечу. Это преждевременно. Могу только сказать очень банальную вещь: многое зависит от вас самого и вашего стремления закончить это дело подобающе. А там посмотрим.
— Я все сделаю, — сказал Лыткин поспешно. — Что я не понимаю? Все что нужно…
— Вот и хорошо, — успокоительно сказал Сергей. — А теперь идите домой, ложитесь спать. Мы сами с вами свяжемся.
Лыткин тяжело поднялся, кряхтя и шмыгая.
— Пить хочется… — тихо произнес он, расстегивая ворот. — Пересохло все во рту…
— Это от волнения, — сказал Сергей и стал спускаться по лестнице, убирая в карман записную книжку с авторучкой. — Успокойтесь и держите себя в руках. В решающий момент вы должны быть в форме. Спокойной ночи, Антон Михайлович.
— Да, да… — сказал Лыткин еле слышно. — До свидания…
Он медленно и понуро стал подниматься по лестнице, тяжело шаркая по бетонным ступеням и держась одной рукой за перила.
— Теперь в сад, сэр, — процедил Сергей Валере.
