Я приступил к выводу 'Шторма' на позицию для атаки первого судна, имевшего, по моим оценкам, грузоподъемность около 1500 тонн. Оно шло зигзагом между северо-западным и западным курсом, что увеличивало наши шансы. Очевидно, местом его назначения был Порт-Блэр. Учитывая, что оно двигалось со скоростью 8 узлов, каждые несколько минут резко меняло курс, атака обещала быть долгой и сложной.
Неожиданно ситуация изменилась: на очередном повороте зигзага цель изменила курс и пошла прямо на меня, намного сократив расстояние. Беглый взгляд на карту подтвердил мою догадку: оно изменило курс на западный и идет на Сабанг. Судно выполняло сложный противолодочный зигзаг, похожий на используемый в отдельных случаях и нашими кораблями: несколько поворотов направо от основного курса, затем несколько поворотов налево, затем снова направо и так далее. При таком противолодочном маневре субмарине очень трудно попасть в цель, если только ее командиру очень повезет. Но теперь цель играла мне на руку. После очередного возвращения на курс, который я считал основным, она снова отклонилась влево, и я оказался в 5 градусах от нее слева по борту на расстоянии 2,5 мили.
Ситуация становилась напряженной: море было очень спокойным, мне пришлось использовать малый перископ и поднимать его на несколько секунд, чтобы не обнаружить себя. Убирая перископ, я должен был мысленно представлять движение цели, не упуская из виду корабль эскорта - крупного морского охотника, идущего на траверзе цели. Теперь цель двигалась прямо на нас, а я, не имея возможности ее видеть, пытался предугадать ее дальнейшие действия. Через несколько минут она может выполнить поворот направо и отклониться от своего основного курса на запад. Если нет, то, оставаясь на прежнем курсе, она подойдет ко мне слишком близко, и я не смогу стрелять, потому что взрывы торпед могут повредить 'Шторм' тоже. Мы можем даже столкнуться с ней! Все зависит от того, что она будет делать. Ведь на войне часто случаются совершенно неожиданные вещи.
В соответствии с записью в корабельном журнале, цель начала поворот направо без одной минуты шесть. Я теперь видел ее вполне отчетливо. Это была старая, уродливая посудина, своими угловатыми формами напоминающая не морское судно, а три штабеля ящиков, кое-как скрепленных ржавыми железными пластинами. Две грузовых стрелы отделяли полубак от мостика и мостик от полуюта. Вероятно, старушку периодически красили в темно-серый свет, хотя последний раз это было довольно давно. Черной была только труба, выпускающая густой темный дым, который длинным шлейфом висел в воздухе на протяжении нескольких миль. Пора было стрелять. Следующий поворот цели будет, скорее всего, направо, и я останусь по левому борту от нее в весьма невыгодном положении. Поэтому я должен успеть выстрелить, прежде чем она пойдет на очередной виток зигзага. Подняв перископ, я увидел, что до угла атаки осталось всего пять градусов. Еще несколько секунд, и я отдал хриплым голосом приказ:
- Носовые аппараты - к бою!
При полном штиле я не мог держать перископ поднятым достаточно долго, чтобы нацелить каждую торпеду, но интервал между выстрелами был известен из таблиц, можно было засечь его по секундомеру.
Когда нос цели коснулся вертикальной линии в окулярах перископа, я негромко произнес:
- Первая пошла... Убрать перископ... Дальше по секундомеру... 80 футов... Приготовиться к бомбежке...
Мои люди хорошо знали свое дело. Торпеды пошли к цели, и 'Шторм' начал проваливаться в глубину моря. Всякий раз, когда мы начинали погружаться ниже перископной глубины, у меня было огромное искушение остаться и увидеть результат атаки своими глазами. (Я ни разу не увидел, как взрываются мои торпеды.) Но дело в том, что торпеды оставляют в воде след, который может привести охотника к месту, где мы находились. Как только была выпущена четвертая торпеда, мы круто повернули налево и быстро опустились на 80 футов.
Примерно через две минуты после выхода первой торпеды мы услышали сильный взрыв, за ним второй и третий. Судя по звуку, это взорвались торпеды. А еще через минуту Макилмюррей подтвердил мою уверенность, сообщив:
- Цель не слышу, сэр.
Я не сомневался, что сейчас нас начнут забрасывать глубинными бомбами. Мы снизили скорость и шли только на одном винте, опустились на 100 футов и стали ждать развития событий. Теперь только рулевые были чем-то заняты, остальные в напряжении гадали, как близко к нам находятся смертоносные цилиндры глубинных бомб, которые уже наверняка тонут в воде. Я не выдержал и тронул за плечо Макилмюррея:
- Ты что-нибудь слышишь?
- В данный момент ничего, сэр.
Я представил себе корабль-охотник, который наверху остановил машины и теперь настороженно прислушивается, шевеля ушами гидролокаторов.
- Слышу шум дизеля прямо за кормой, сэр.
- Пеленг меняется?
- Нет, сэр, пеленг постоянный.
Ровно в одиннадцать минут седьмого раздался первый взрыв. Вражеская атака началась. Сначала мы услышали три взрыва, но не слишком близко, затем еще четыре: эти были значительно ближе. Враг напал на наш след, но я не знал, действительно ли он нас обнаружил или просто удачно просчитал наши действия.
Прошло пять минут. Ничего не происходило. Макилмюррей слышал, как вражеский корабль движется за кормой - ищет нас. Еще через десять минут я понял, что он не сумел нас обнаружить и можно потихоньку уходить. Опасность нам больше не грозила.
Через полчаса, в течение которых мы ни разу не услышали нашего противника, я решил всплыть на перископную глубину и осмотреться, пока еще не совсем стемнело. Когда перископ поднялся над поверхностью, я сразу заметил нашего преследователя, лежащего в дрейфе в 400 ярдах от нас на левом траверзе. У меня было такое чувство, словно я, спасаясь, долго бежал по длинному тоннелю, после чего обнаружил, что мой преследователь ждет меня с другого конца. Противник был слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности, поэтому, поспешно оглядевшись и не обнаружив в пределах видимости других кораблей, я приказал возвращаться на 100 футов. Но тут подал голос Макилмюррей:
- Слышу шум дизеля, быстро приближается, красный 100.
Я забеспокоился. Неужели мы обнаружили себя, всплыв на перископную глубину? Возможно, мы поднялись над слоем воды высокой плотности, который приглушал шум наших винтов, пока мы оставались на глубине. Но он наверняка не мог заметить перископ!
- Шум приближается, сэр, пеленг постоянный.
А вскоре его можно было услышать, не прибегая для этой цели к помощи специальных приборов. На нас надвигалось нечто, издающее ритмичный, пульсирующий звук, который нес с собой угрозу. Он с каждой секундой становился громче, увеличивался в объеме, заполнял собой все свободное пространство, звенел в ушах. Казалось, что на нас с бешеной скоростью несется локомотив - чух-чух-чух... Я почувствовал, как ледяные пальцы ужаса стиснули сердце. Враг точно знал, где мы находимся. Он намеревался пройти над нашими головами, и через мгновение со всех сторон начнут рваться глубинные бомбы, и одному Богу известно, чем это закончится. Я непроизвольно втянул голову в плечи, когда звук достиг наивысшей громкости. Еще мгновение и...
И ничего не случилось. Судя по сообщениям Макилмюррея, противник ушел. По чистой случайности он выбрал именно этот момент и курс, чтобы покинуть район. Мне оставалось только поблагодарить Бога за то, что 'Шторм' не всплыл на перископную глубину на минуту или две позже, тогда вражеский корабль вполне мог нас протаранить.
К восьми часам я наконец почувствовал себя в безопасности, и мы всплыли в непроглядно черную безлунную ночь. Линии горизонта не было видно, небо вдали плавно сливалось с морем, и было невозможно определить, где заканчивается одно и начинается другое. До запуска дизелей мы провели радарный поиск, и, ничего не обнаружив на экране, двинулись юго-западным курсом к Пуло-Пераку. Через полчаса мы увидели остров, представлявший теперь сгусток тьмы, но его появление дало нам возможность определить местоположение корабля. По завершении этой жизненно важной операции мы взяли курс на запад, чтобы обойти остров и проследовать в район патрулирования - к югу от Пинанга. Но далеко уйти мы не успели, поскольку получили приказ немедленно отправляться на позицию, расположенную в 80 милях к северо-
