хватался за что надо, а ребята по его примеру выполняли эти команды.
Даже такие простые вещи, как веревки, на корабле оказались не веревками, а «концами», и каждая из них в зависимости от назначения имела свое название. Те, которыми поднимали паруса на мачте, – фалы. Те, что привязаны к нижним углам парусов и служат для управления парусами, – шкоты. Концы для крепления судна к причалу – швартовые.
Когда над катером захлопали поднятые паруса и он превратился в настоящий корабль, ребята уже чувствовали себя заправскими мореходами и были готовы ринуться в океанские просторы навстречу ветру и приключениям.
Штурман уселся на корме, внимательно оглядел паруса и команду, размещенную Андреем на банках. Управлять кливером боцман посадил Карпу и Леньку. На грото-шкотах сидели Никита и Тодик. Штурман увидел торжественные, серьезные лица, руки, напряженно сжимающие шкоты, и улыбнулся.
– Ну, готовы? – спросил он Андрея, который стоял на носу с багром в руках.
– Готов!
Штурман запрокинул голову и крикнул:
– Будь здоров, Максим! Отдай нам, дружище, носовой!
С палубы упал швартовный конец, и над бортом показалось лицо моряка. Он прощально взмахнул рукой и поднес ладонь к козырьку фуражки.
– Шесть футов вам под килем и попутного ветра! – донеслось сверху.
– Кливер на левый, грот на правый! – скомандовал штурман.
Андрей сильно оттолкнул нос катера от борта «Чесмы». Большой парус перестал хлопать и наполнился ветром.
– Кливер на правый! – прозвучала команда, и, повинуясь перетянутым шкотам, носовой треугольный парус перекинулся на правый борт и упруго надулся. Катер, набирая скорость, косо двинулся навстречу ветру.
– Поехали! – взглянув на Никиту, радостно и удивленно пропищал Тодик.
– Держи шкот крепче! – прикрикнул Андрей, пробираясь с носа на корму. – И не «поехали», а пошли, если по-морскому.
Тодик хихикнул.
– По воде не ходят.
Андрей присел на банку между Тодиком и Никитой.
– Мореходы и мореплаватели по морям ходят и плавают. Это только пассажиры на кораблях «ездят». Зачем ты шкот в руках держишь? Его вот как закрепить нужно. – Он показал, как привязать шкот, чтобы быстро и легко можно было его отдать. Тодик посмотрел узел.
– Так это же рифовый. Я умею.
– Шкотовый, – сказал Андрей и перешел на корму, где, положив руку на румпель, сидел Глеб Степанович. Штурман следил за парусами и незаметным движением чуть поворачивал руль. Ветер пошевеливал его волосы.
– К повороту приготовиться! – командует штурман.
Никита раздергивает узел и хватается за шкот.
– Отдать шкоты!
Тодик замешкался с узлом. Катер проскользнул чуть дальше намеченного для поворота места, и под килем зашуршал песок. Паруса негромко захлопали, норовя хлестнуть по лицу. Катер остановился.
– Сели! – крикнул Андрей и бросился на нос.
– Спокойно! – раздался негромкий голос штурмана, и уже более громко прозвучала не предусмотренная морской терминологией команда:
– Штаны долой!
Андрей первым выпрыгнул за борт.
– Живей, живей! – торопил он остальных.
Никита выпрыгнул за Андреем, вода оказалась ему по пояс.
– Мама родная! – завопил Карпа, вываливаясь за борт. – Ой! Ой! Сейчас кондрашка хватит!
Ленька стал на дно, потом окунулся по шею.
– Чтобы не так холодно казалось, – пояснил он.
– Раз, два, взяли! – командовал Андрей.
Дружный толчок стронул нос катера с мели. Забирались в него на ходу. Тодик все еще возился со шнурками ботинок.
– Теперь понятно, что значит идти галсами против ветра, – сказал Карпа, одной рукой удерживая шкот, а другой стараясь натянуть штаны.
– И моряцкое пожелание «шесть футов под килем» тоже, – сказал Ленька.
Катер с парусами, переброшенными на левый борт, снова бесшумно заскользил под острым углом к ветру.
Глава 9
– Разобрать весла!
Тяжелые весла послушно легли в окованные медью вырезы бортов. Двенадцать пар мальчишеских рук застыли на рукоятках, отполированных матросскими ладонями.
– Весла на воду!
Дружный взмах шести пар длинных весел – и катер медленно отвалил от пристани. Дружина отправилась в поход.
«Бобры» и «ласточки» разместились между банками на свернутых палатках, среди них Павлик. Глеб Степанович за рулем. «Чайки» на веслах. Головы гребцов, по-пиратски повязанные косынками, алеют среди коричневых ковбойских шляп.
Патруль Андрея стал постоянной командой катера. Трое друзей почти совсем забыли, для чего они пошли к бойскаутам, и целыми днями занимались морским делом. Они уже освоили настоящую морскую греблю: широкий занос лопастей вперед, сильный гребок с рывком на конце, выворачивание лопастей параллельно воде и снова занос и рывок. Со стороны смотреть – красота! Недаром пассажиры речного пароходика – «макарки», бегущего вниз по реке, сгрудились на один борт и, рискуя перевернуть маленькое суденышко, глядят на белоснежный катер, пересекающий реку.
Никита всерьез увлекся катером и патрульными делами. Прошлая жизнь вспоминалась ему все реже и реже. Только иногда мелькали в памяти знакомые лица Сеньки Шпрота, Лехи Рваного, маленькой Соньки. Иногда он пытался представить их здесь, среди ребят, сидящих на палатках, но не получалось. А из Лехи Рваного лихой бы матрос вышел.
– Почему решили на Зеленую Кошку идти, а не куда-нибудь поинтересней? – спросил Ленька у Андрея, сидящего загребным на кормовой банке.
– Павлик приказал, – занося весло, ответил патрульный. – Хорошо, что близко. Ветра нет, а на веслах наломаешься.
Кошка оказалась необитаемым островом, поросшим густым
