Майкайон: Ты богохульствуешь.
МИРДАД: Перед Богом Майкайона — возможно, перед Богом Мирдада — никогда.
Майкайон: А много ли богов? Столько же, сколько людей? Раз ты говоришь об одном боге Майкайона и о другом боге Мирдада?
МИРДАД: Не множество есть Бог, он есть единство. Теней же много разных человека. Покуда он отбрасывает тень, бог человека — только тень его. И только те, кто не имеет тени, находятся в свету. Они лишь знают Бога. Ведь Бог есть Свет, лишь Свет способен Свет познать.
Майкайон: Не говори загадками. Слишком бессильно наше понимание.
МИРДАД: Загадкой будет все для человека, имеющего тень. Пока же он одалживает свет, он будет спотыкаться, и тень ему преградой будет. Когда же Пониманьем воссияет, исчезнет тень, исчезнут и загадки.
Поверьте, братья, очень скоро соберет Мирдад все тени ваши и в солнечных лучах сожжет. И то, что кажется загадкою сейчас, прольется светом Истины, и станет не нужно никакое объясненье.
Майкайон: Так не скажешь ты нам, кто ты на самом деле? Быть может, мы бы лучше тебя поняли, знай мы твое истинное имя, твою страну и предков.
МИРДАД: Ах, Майкайон! Ведь, как орла, на волю пущенного, в клетку пытались бы вы снова посадить — так же пытаетесь вы заковать Мирдада в оковы и «вуалями» сокрыть. Каким же именем он назовется, тот человек, который уж не в «клетке»? В какой стране он может проживать, тот человек, в котором вся
Вселенная живет? Кого он может предками назвать, коли от Бога он произошел? И если хочешь, Майкай-он, узнать меня, познай ты Майкайона.
Майкайон: Быть может, ты — просто миф, облаченный в человеческие одежды?
МИРДАД: Да, однажды люди скажут: Мирдада не было, все это только миф. Но скоро вы поймете то, что миф — реален, больше, чем любая реальность человека.
Сейчас мир невнимателен к Мирдаду, Мирдад к нему внимателен всегда. Узнает скоро мир Мирдада.
Майкайон: Ты, случайно, не тот ли Тайный пассажир Ковчега?
МИРДАД: Я — потаенный пассажир ковчега любого, что сражается с потопом иллюзий. Принимаю вахту я каждый раз, как только капитаны попросят моей помощи. А ваши сердца, хоть и не ведают того, ко мне уже давно, давно взывают. И вот! Мирдад уж здесь, вас направляет, чтоб вы смогли мир вывести из бездны, потопа величайшего избегнуть.
Майкайон: Значит, грядет еще одно наводнение?
МИРДАД: Грядущее — не то, что смоет Землю, а что проявит небо на Земле. Не то, что смоет человека след, а что откроет Бога в Человеке.
Майкайон: Да возможно ли это! Совсем недавно в небе сияла радуга. Как можешь ты говорить о потопе?
МИРДАД: Его опустошающая ярость куда сильней, чем та, что Ной застал.
Земля, водой залитая — весенних надежд полна. Она не та Земля, что мечется в агонии кровавой.
Майкайон: Должны ли мы проследить за окончанием? Ведь нам было сказано, что приход Тайного проводника возвестит конец?
МИРДАД: О, не тревожьтесь, братья, о Земле. Она так молода, и слишком груди ее полны. И много поколений выкормит она.
И не тревожьтесь вы о Человеке, хозяине Земли — неразрушим он.
Да, Человек неистощим. Неисчерпаем Человек. И Человеком войдет он в кузницу, а выйдет Богом.
Внимательны, готовы будьте, братья. Смотрите же и слушайте, чтобы ваши сердца смогли узнать святой тот голод, который утолите вы однажды, и, утолив, наполнитесь навеки.
Должны всегда вы быть полны, чтоб жаждущих суметь наполнить. Должны всегда вы быть сильны, устойчивы, чтоб поддержать колеблющихся, слабых. Всегда должны готовы быть вы к буре, чтоб дать приют бездомным и бродягам, лишенным крова Всегда должны вы быть светлы, чтобы вести бредущих в темноте.
Ведь слабые обузой будут слабым. Но сильный им всегда придет на помощь. Ищите слабых, ибо слабость их — то ваша сила.
Голодный голод вызовет в голодном. Для сытых они благо. Ищите же голодных, ибо ваша полнота есть то, чего они так жаждут.
Слепые — камень преткновенья для слепых. Для видящих они пути знаменье. Их тьма — ваш свет.
В этот момент мы услышали звук горна, созывающего всех на утреннюю молитву.
МИРДАД: Цамора провозглашает новый день. Он — чудо новое, которое легко вам прозевать меж тем, когда сидите и встаете, меж тем, когда свое набьете чрево, когда опустошаете его, меж тем, как орошаете язык словами праздными и делаете много из того, что лучше бы не делать.
Майкайон: Нам не следует молиться?
МИРДАД: Идите! Молитесь, как молиться вас учили. Молитесь вы хоть как-нибудь. Идите! И все, что делать вы должны, свершайте, пока не станете владеть собой и не научитесь учиться, пока молитвой слово ваше каждое не станет, а дело каждое — союзом с волей божьей. Идите с миром. Позаботится Мирдад, чтоб завтрак ваш был сытным и полезным.
Глава 8
Семеро монахов ищут Мирдада в «убежище», где он предупреждает их о поступках, свершенных во мраке
В тот день мы с Майкайоном так и не пошли к заутрене. Шамадам заметил наше отсутствие. Он каким-то образом прознал о нашем ночном визите к Мастеру и был крайне недоволен. Но он не выразил этого, выжидая более подходящего момента.
Остальных братьев взволновал наш поступок, и они сгорали от любопытства, желая узнать причину. Некоторые думали, что это Мастер посоветовал нам не ходить на молитву. Другие ломали голову над тем, кто же он такой на самом деле, и утверждали, что он сам позвал нас к себе ночью, желая открыться лишь нам одним. Никто не верил, что он был Тайным пассажиром Ковчега Ноя. Но всем хотелось увидеться с ним и о многом расспросить.
По обыкновению, свободное от обязанностей время Мастер проводил в пещере, нависающей над Черной пропастью. Между собой мы звали ее «убежищем». После обеда все, кроме Шамадама, отправились туда. Мы застали Мастера погруженным в глубокую медитацию. Лицо его светилось, и оно стало еще светлей, когда он открыл глаза и увидел нас.
МИРДАД: Как быстро отыскали вы гнездо свое. Рад за вас Мирдад.
Абимар: Наше гнездо — Ковчег. Почему ты называешь гнездом пещеру?
МИРДАД: Ковчег сей храмом был когда-то.
Абимар: А сейчас?
МИРДАД: Сейчас, увы — кротовая нора!
Абимар: Восемь счастливых кротов и Мирдад девятый!
МИРДАД: Легко смеяться, трудно все понять!
Насмехаясь, насмешник сам становится предметом осмеянья. Зачем же зря трудиться, пустословя?
Абимар: Да ведь это ты насмехаешься над нами, называя нас кротами. Когда и чем заслужили мы это названье? Разве мы не храним огонь, который некогда нам доверил Ной? В прежние времена Ковчег был всего лишь лачугой, служившей пристанищем для горстки нищих. Теперь это дворец, побогаче, нежели многие другие дворцы. Границы его сравнимы с границами королевских владений. И если уж мы и кроты, то
