некромант. Говорили, что его вызвали на судебную экспертизу по запутанному делу об убийстве в Челябурге. Но маг захворал и за день до суда чуть не умер. Скончался бы, не помоги ему наша ведьма. Она заключила договор с магом, что убьет в утробе ребенка, и тем самым к ней сила вернется, она спасет от смерти иностранца, а потом тот оживит ее недоношенное дитя. Была ведьма на пятом или шестом месяце, никто толком не знал. Маг согласился, так как другой опытной ведуньи в деревне не было. Он не верил, что провинциалка сможет спасти его.
Несмотря на все, у ведьмы удалось лечение, и некроманту пришлось отдавать долг. Маг оказался неопытным, прочел он не то заклинание, и сила, призывающая ушедшего с того света, забрала и его жизнь, и ведьмину, отдав всю их энергию маленькому окровавленному эмбриону. Говорили потом, что после ритуала в той деревне, где жила эта женщина, трехголовые дети рождаться стали, а в речке Теча завелась волосатая рыба и лягушки с кошачьими ушами.
Так якобы появился на свет Ыть. Маленький он был, полкило всего весил, и рос сам в лесу, занимался самовоспитанием, руководствуясь животными инстинктами, ел разные степные ягоды. Но неправильная магия давала о себе знать. Имя свое существо приобрело очень просто: наткнулся на него в траве какой-то деревенский колдун и как заорет: 'Ыть ты какой!' Он убежал, но после этого дня странное создание так и стали называть: Ыть. Говорили, что колдун про него во всех близлежащих деревнях поведал, и ареал обитания уродца, без малого полсотни километров берега Течи, огородили колючей проволокойnote 20.
Ыть был проклят, но крест носил не по своей вине. Досада все больше поедала его несчастную душу, и он становился все злее и злее.
И вот злоба достигла своего апогея, когда недочеловеку удалось стать за мгновение ока всемогущим магом.
– Я придумал! – крикнул потивный, таща руки Фифы на кухню.
Он достал разделочную доску, положил на нее добычу и, зажмурившись, со всей силы ударил разделочным ножом по левой руке. Слизкая розовая кровь хлынула из артерии, и он чуть не заорал от боли. Попрыгав по кухне и вымазав своей мерзкой кровью все, что только можно было, уродец приложил левую руку к правой кисти Фифы и призвал сращивающее заклинание. Тут же боль отпустила, а Ыть стал обладателем двух правых рук.
Обрубать вторую руку он пока не решился и спрятал в холодильник левую кисть хозяйки.
– Вот теперь я немножко человек, – ухмыльнулось существо.
Фифа презренным взглядом окинула недавних знакомых. Парочка стояла молча, а их дракон уселся на железное кресло рядом с одним из пассажиров и начал его о чем-то расспрашивать. Некромант и волшебница кисло улыбнулись друг другу, завидев, что их орденоносец отвязался, наконец.
– Пани Фифа, – начал Дэн, – мы никогда не умаляли вашего достоинства, даже не зная о вашем отце.
– Ха, мой отец! – усмехнулась девушка, усевшись на свой красный чемодан в розовые сердечки.
Анестезия действовала отменно, дочь Дьявола совершенно не ощущала боли и могла спокойно разговаривать, будто и не была тяжело ранена.
– Мой отец, – жеманно вздохнула она, – тот еще фрукт. Никогда не хотела бы иметь с ним дело. Только кровь и связывает меня с ним. Он, наверное, гордится своей дочуркой-эмигранткой. Расхваливает меня у каждой статуи на Карловом мосту…
– Представьте себе, пани Фифа, нет такого, – развел руками некромант, – я вот даже не знал о вашем существовании, а ведь двадцать пять лет на свете живу.
– Значит, когда я его десять назад не очень вежливо попросила оставить меня в покое, он послушался… А я ведь тогда имя сменила. Хорошо, значит, спряталась.
– Ну да, даже магистр Юлиус не знал, кто такая Розовая Фифа.
Девушка заискивающе улыбнулась:
– Значит, отличный псевдоним! Меня по паспорту Офелией звать.
– А отец вас уже Фифой нарекает, – встряла Алина.
Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. Выдержав некоторую паузу, некромант продолжил дипломатический разговор. Раненая Фифа оказалась намного сговорчивее, чем ее здоровый вариант. По крайней мере, она умела слушать и не навязывала без повода свое неоспоримое мнение.
Так Дэну удалось сообщить дьявольской дочери и о договоре Алины, и о том, что Ыть выкрал руки.
– За что я люблю своего верного слугу, так это за преданность.
Наивная Фифа не обратила внимания на факт, что слуга провесил портал сам, и что нашел место, где спрятаны руки – тоже. На что Алина ухмыльнулась и вернула бумерангом оскорбление дьявольской дочурке:
– Гениальнейшая из гениальных, в твоих венах кровь самого сильного мага Вселенной, а ты наивнее ребенка.
– Что ты несешь? – возмутилась та. – Как ты смеешь меня унижать?
– Я не унижаю, я просто хочу открыть тебе глаза!
Фифа настолько обиделась на язвительные слова волшебницы, что надулась и отвернулась от нее, чтобы больше не слышать и слова от противной 'ведьмы'. Обычная женская дурость, поняла Лина, но не стала умолять гордую Офелию выслушать. Она продолжала говорить то, что начала:
– Интересно, где это Ыть твой ненаглядный смог за считанные часы найти сильного мага-телепорта, чтобы во мгновение ока очутиться в Праге. Я-то не мелочусь, если портал вешаю, то не в соседний сарай, а так, чтобы меня не догнали. Но твой незабвенный слуга, Фифочка, оказался намного могущественнее меня. Неужели он такой крутой волшебник? Почему тогда он не ушел с тобой на первый слой, когда мы с Дэном убегали, а? Будем отвечать? Или отмолчимся?
С каждым вопросом Фифа все больше и больше вытаращивала глаза. Она узнавала столько нового.
– О, мой верный Ытик, – причитала она, – он нашел волшебника, который проводил его до моих конечностей. Я сейчас же еду в Варну, чтобы он вылечил меня.
– Пани Фифа, – прервал весь этот бубнеж некромант, – послушайте. Если даже ваш Ыть добыл мага- телепорта, то где он нашел сыщика, способного отыскать требуемый предмет за пять тысяч километров? А где он достанет умелого врача, который в состоянии пришить волшебные руки? Не каждый эльф способен на это! Алина не зря заключила договор с вашим папочкой, потому что она сможет вернуть вам и руки, и магию.
– Да, тут вы правы, – согласилась, наконец, гордая Фифа. – Как бы я вас двоих ни презирала, с вами не поспоришь. Моя вилла далеко от города, столько магов быстро не найти. Но что вы хотите мне этим сказать? Вы точно не врете?
Дэн уселся на корточки перед ней, словно она была его подружкой, и шепнул на ухо:
– Увы, не сфоткали, как Ыть летел через Карлов мост, но этот момент я не забуду никогда. Только скажите мне, пани Офелия, не было ли у вас дома какого-нибудь магического артефакта?
– Да ничего, приворотные духи, крем против морщин и невидимые тампоны, – вздохнула та, а маг после подобных заявлений дьявольской дочурки аж покраснел.
– Ну что вы смущаетесь, пан Шпатни, – улыбнулась она, – обычные женские штучки, или у твоей подружки таких не имеется?
Алина присутствовала в этом мире всего-навсего третьи сутки, а, по словам Фифы, она должна уже была освоиться со всей местной косметикой. Благо, что с магией управляться новоприбывшая научилась. А до кремов и прочих гигиенических принадлежностей тоже дойдет дело, только бы разобраться с Дьяволом, его дочуркой и странным существом по имени Ыть.
– И ни одного философского камня в кладовке среди хлама не завалялось? – скривилась волшебница в ответ.
Что ни говори, но даже притихшая травмированная дьявольская дочь не внушала девушке доверия, и она продолжала разговаривать с ней, словно с осточертевшей Катькой, некогда подружкой, а теперь победительницей 'Фабрики'.
Фифа в ужасе посмотрела на нее, будто та была права не на сто, а на все двести процентов.
