– Так считают глупцы! Я борюсь за вечную жизнь!
– А я – за справедливость! – Алина, вскрикнув, подняла руку с шаром над головой, и тут на месте Дьявола она снова увидела высокую девушку с розовыми волосами в длинном белом кружевном платье.
Камень. Семейная реликвия Дэна. Благодаря этой штуковине некромант и черпает неограниченные силы (сам того не осознавая), призывает всех, кого только хочет. Знания лились рекой в разум девушки, как будто все было известно ей пятьсот лет назад. Этому шарику Алине следовало бы сказать 'Спасибо' за ее собственную жизнь на втором слое. Хорошо, когда сильный артефакт используют во имя добра, но как ужасно, если он же помогает создать заповедник оживших знаменитостей, или завоевать Вселенную.
Никто не ведал о философском камне: ни магистр Юлиус, ни сам Шпатни, – потому что штука эта хранилась под семью замками в России, у дьявольской дочери. Вряд ли она ссорилась с отцом – мелькнула мысль в голове у Алины, или то были воспоминания от прочтения детективных романчиков. Нахалка специально уехала за границу, чтобы спрятать камень. А когда Дэн начал заниматься магией – артефакт среагировал, и Фифа принялась его искать вовсе не для тупой затеи воскресить толпу знаменитостей, а чтобы уничтожить некроманта и забрать его наследство. Не нужен был ей мега-проект, и Дьяволу – тоже. И эта мысль раскаленным железом жгла душу.
'Какая же я идиотка, – подумалось Алине, – я поверила самому сильному магу во Вселенной, что он занимается откровенной фигней! А он глумился надо мной, заключал всякие разные тупые договоры, изображая серьезность намерений! Нет, великая Лина никогда бы не купилась на такую дешевую уловку!'
Волшебница стрельнула в сторону Дьявола и его дочурки взглядом хищника. Нет сомнений, этой парочке не нужно ничего, кроме могущества!
– Вы хотите завоевать Вселенную.
Дьявол словно из видения вышел, однако, очутившись в двадцать первом веке, стал выглядеть все тем же интеллигентом в пенсне, коим она видела его два дня назад.
– Догадливая, – ухмыльнулся он, – пан Шпатни – единственный наследник королевского рода Богемии. И как только он погибнет, артефакт перейдет ко мне, как к самому сильному магу.
– Вы убили Лину и Венсесласа, мужа и жену, пятьсот лет назад. С той же целью, – безапелляционно высказалась волшебница. – Что было дальше? Зачем тянуть волынку половину тысячелетия? Почему вы не прикончили тогда их сына?
Папашка тяжело вздохнул.
– Дочь. У них была дочь. И я не мог ничего сделать с династией из Вышеграда, пока камень защищал их. Ты, сучка, утопила его в жидком орихалконе, а потом заставила его затвердеть. Я не в состоянии был разбить этой породы.
'Ты что сделала, ведьма?' – раздался в голове у Алины голос Дьявола. Так вот, как началось то видение, что не давало девушке покоя всю сознательную жизнь.
Значит, целых пятьсот лет затвердевший поглотитель магии хранился тут, в соборе святого Вита, охраняемый алхимиками и некромантами. Но, несмотря на все, нашелся кто-то способный выкрасть артефакт, оставив орихалкон внешне нетронутым. Маг-телепорт, догадалась волшебница. И его силу не в состоянии полностью поглотить даже вещество-блокиратор. Но играть в детективов и искать вора было не время. Оставалась еще уйма вопросов и, самое главное, решение, которое должна принять она сама, чтобы не дать злодеям завладеть 'красной кнопкой' от второго слоя.
– Я не буду его нигде топить, успокойтесь, – съязвила волшебница, нахально глядя на Дьявола и его дочь. – Тем более, есть еще один охотник за этой игрушкой, которому орихалконовый кирпич – не преграда.
Страх весь прошел. Куда он делся – ее не волновало, потому что перед ней стояла куда более важная задача.
– У него ничего не получится, – гордо заявила Фифа, наматывая локон на мизинец, – я десять лет таскала артефакт из-под носа этого товарища, которому орихалкон – не преграда. Растяпа он. Жаль, не знаю, где он живет. Но у меня есть опыт защиты от него, так что…
– Я вам отдам философский камень, – добрая улыбка скользнула по лицу девушки и она, разжав кулак, протянула артефакт розововолосой девушке. – А в нагрузку вот вам 'Словарь ненормативной лексики и русского сленга'. Пригодится.
Ее ехидная ухмылка еще надолго запомнится тирану. Хотя в тот момент предлагаемое дополнение вызвало у всех смешанное чувство. Дэн же, побледнев, стоял чуть поодаль, боясь и слово вымолвить. Он представлял призванную им возлюбленную в качестве палача, который отдает его силу, жизнь, судьбу в руки злодеям.
Девушка сделала три шага, остановившись лицом к лицу с Дьяволом. Она уверенно протянула руку, и светящийся шарик перекатился в ладонь мага.
Всё кончено. Он довольно улыбнулся, пряча артефакт в карман пиджака.
– Пошли, Фифочка, нас ждут большие дела.
Дочурка, даже не попрощавшись со спасительницей и некромантом, молча последовала за отцом. Алина проводила их взглядом до двери.
– Не забывайте только, что я великая волшебница Лина!
Однако, это ее 'до свидания' прошло мимо ушей Дьявола и его наследницы. Она не стала говорить с Дэном, а вышла вслед за врагами и взмыла вверх.
Теплый весенний ветер играл черными как смоль волосами волшебницы Алины, когда та стояла на башне школы некромантов. Держа руку у лба, она всматривалась вдаль, разглядывая красные черепичные крыши, вышку в Петржине, такую далекую, но в то же время близкую.
По небу плыли белые, словно вата, облака. Однако они были не такие, как в России, какие-то неправильные. За считанные дни жизни на втором слое Алина успела тут не только освоиться, но и осознать всю силу магии. Девушка много где побывала и повидала немало городов, и, следовательно, облаков. Те, что плыли по небу Новосибирска, Москвы или даже странного места Челябурга, были такими родными, близкими, российскими, мягкими и пушистыми, облака же Праги казались ей импортными, глянцевыми, вычищенными добела, неправильными. Это она заметила и три дня назад, когда первый раз в жизни очутилась за границей.
Родина, где она осталась? Там, на первом слое? Или тут, на втором, тоже есть ее гнездышко. Новосибирск ни в какую не манил волшебницу, так же ей не была мила Москва со своими магами- полиглотами, орками-служащими, скелетами на побегушках и прочими жителями, коих девушка никогда не встречала на первом слое. Там ее никто не ждал и не любил. Брата бы сюда, да нельзя обычного человека перетащить с первого слоя.
Алина поправила челку. Черную-черную челку. Аспи, когда девушки прощались в Екатеринбурге, решила сделать ей приятное и избавила от седины. Правда, американская медсестра еще и глаз ей вылечила, но волшебница не стала об этом распространяться, и выбросила в мусорное ведро ненужный после лечения протез. Ведь Дэн, казалось, за три дня их общения так и не заметил того, что она была наполовину слепа.
И сердце работало как часы, и готово было стучать в груди еще сотни лет. Девушка чувствовала себя обновленной.
– Ты свободна от меня, – услышала она за спиной. – Иди куда хочешь.
Неудобно было стоять на шпиле, и она не могла повернуться, но прекрасно знала, кто устроился для обозрения родного города на башне Алхимиков.
– Я знаю, – сухо ответила она.
– Я вижу, что тебе не нравится Золотая Прага. Это мой город. Тебе тут не место, предательница. Уезжай. Куда хочешь. И подальше.
– Не нравится. Неправильные листья в Градчанских садах, трамваи, хоть и выглядят так же, как и новосибирские – тоже, а чистые красные крыши – как на картинках, а не как в жизни. Тут все не родное, будто пленкой обтянутое.
Дэн нахмурился.
– Убирайся, – повторил он просьбу, с которой и пришел. – Я решил не убивать тебя, хотя мог бы. И
