— Что вам надо?
— Поймете. Отвечайте на вопрос.
— Откуда мне знать? Кажется, он ушел минут за десять до меня, один. Если это вам так важно, не сбегали бы с журналисткой, а сами бы за всем проследили! К чему вы клоните?
— Он вас обидел. Ушел. Вы следом. Потом его нашли в кустах.
— Вы, что же, думаете, это я с ним счеты свел?! — вознегодовал завуч. — Что за чушь? Вы соображаете, что говорите! Может, мне еще и оправдываться придется?!
Возмущенный педагог заговорил быстро, в его речи мелькнули запомнившиеся Репину интонации. Как тогда, на вечеринке. И во время утреннего звонка.
Репин спросил:
— Зачем вы мне сегодня спозаранку звонили?
— Я? Вам?
— Вы, кто же еще? Я вас по голосу узнал.
Григорий Олконтович оторопело замолчал.
— Спрашивали, почему я не уехал, — напомнил Репин.
Завуч поморгал и вдруг рассмеялся.
— Вы не у Аркадия ли остановились?
— У какого Аркадия?
— Следователя здешнего. Как же я сразу не догадался? Он с семьей, выходит, все же улетел, а вас, потому что приличной гостиницы нет, поселили у него на квартире. Верно?
— Предположим. И какие у вас с Аркадием дела ни свет ни заря?
— Да обыкновенные. Я случайно узнал, что он собирается в отпуск. Вчера вечером знакомые сказали. Аркадий у меня деньги занимал, обещал через месяц вернуть. А тут узнаю — уезжает надолго. Вернется без рубля. Какие тогда долги?! Я и решил позвонить, напомнить, если еще на месте. А с утра пораньше, так это чтоб дома застать, если сегодня у него самолет.
— Не летают же самолеты, — сказал Сергей. — Погоды нет.
— Да? — удивился завуч. — Мне про это неизвестно.
— В окно бы посмотрели.
— Я не специалист аэрофлота!.. Забавно. То-то я еще думаю, кто такой у нас Репин в поселке? Сразу и не сообразил.
— Откуда у скромного завуча деньги, чтобы в долг давать?
— Декларацию о доходах представить? У меня родни много. Мы помогать друг другу привыкли. Не украл!
Недурно у педагога получилось. Аркадия ведь не спросишь. «Ладно, — подумал Сергей. — Крутись…».
— Где вы были в ночь на…? — Репин назвал дату.
— Это чего ради вас интересует? Я не помню.
— Когда же успели забыть? Тем более, событие такое, труп за огородами нашли.
Весь поселок гудел! Вас тогда допоздна дома не было.
— С чего вы взяли, что не было?
— С того, что вы гостили у заведующей банно-прачечным комбинатом. Ушли рано, а домой вернулись поздно. Еще кому-то визит наносили, или прогуливались где-нибудь?
— Гулял! — неожиданно подтвердил Григорий Олконтович. — У нас с ней отношения не простые. Случаются размолвки. Побродил перед сном, чтоб успокоиться.
— Ну, конечно. Здесь по ночам все условия для прогулок.
Завуч пожал плечами.
— Меня устраивают.
— А из-за чего размолвки?
— Да вам-то какое дело? — на лице аборигена отразилась злость. — Вы, что, действительно, вообразили, будто я к этим несчастьям имею какое-то отношение?
— Есть, есть дело, — напирал Сергей. — Так из-за чего конфликты? Я ведь от вас просто так не отстану.
Педагог, похоже, и сам это понимал.
— Ну, допустим, из-за того, что мне надоели поселковые сплетни, и я хочу узаконить наши отношения.
— Что же мешает?
— Вот, представьте, то, что она русская, а я нет. Боится, что родственники не поймут…
— Так из-за этого вы ее душили?
— Я?!
— Ну не я же!
— Да что вы себе позволяете?
Григорий Олконтович резко встал. Сергей понял, что наступает решительный момент, и тоже поднялся.
— Не надо нервничать. Видите? Я в курсе. Лучше скажите: случается в экстазе?
— Где Логинов. Я ухожу!
— Я вас не отпускал.
— Я с вами больше разговаривать не намерен!
— Может, просто ЭТО изнутри прет, и вы его уже сдержать не можете? — тихо спросил Сергей, подавшись к педагогу и пристально наблюдая за его реакцией.
— Что — это?
— Сядь! — приказал Сергей, заметив, как темные зрачки аборигена опасливо обежали его внушительную фигуру. — Про то, что ты ее душил, она сама рассказала.
— Да никого я не душил! Совсем не так было… — Григорий Олконтович опустился на стул.
— А как? Рассказывай.
Сергей встал и угрожающе приблизился к педагогу. Ноздри Григория Олконтовича дрогнули, он едва заметно поморщился, потом проговорил почти спокойно:
— Вы пьяный просто.
— Они, — Сергей указал пальцем в стену, — ни черта не понимают. Ты на это и рассчитываешь. Но я-то тебя раскусил. Ты и Егора угробил, потому что он первый заподозрил. Каким только чутьем ты нас находишь? Ни черта не боишься!.. Прямой потомок, говоришь? А со мной, значит, поиграть решил, жути нагнать, чтоб уехал.
Но я тебе не Матюхин, и даже не Логинов!..
Абориген снова вскочил. Его губы раздвигались все шире в странной улыбке, обнажая крупные желтые зубы, между которыми белыми пузырьками скопилась слюна.
Мышцы на шее вздулись, готовые, казалось, вот-вот порвать воротничок рубашки.
Сергей жадно вглядывался в стоящего перед ним человека, — человека ли? — замечая, как вытягивается его лицо, вваливаются щеки, наползает на глаза щетка гладких блестящих волос. Он, не заметил, как его правая рука, будто сама собой, скользнула знакомым путем подмышку.
— Возвращались бы вы, действительно, к себе в область, — проговорил завуч, пятясь к двери. — Чем водку-то на работе пить… Я кстати, этого так не оставлю.
Сергей хотел прикрикнуть на педагога, вернуть на место, но ощутил внезапную дурноту, которая оказалась не чем иным, как нахлынувшим страхом.
Разворошил кучу!..
Репин молча наблюдал, как за возмущенным педагогом захлопнулась дверь кабинета.
В голове гудела пустота. Рука все еще шарила подмышкой, ощупывая пустую кобуру.
Его «Макаров» мирно отдыхал у Логинова в сейфе.
