не назад к Элене, а увлек в обратном направлении.
— Куда мы идем?
— Я хочу поговорить с вами наедине. Интересно, о чем? — подумала она и молча последовала за ним.
— В детстве я был большим озорником и знал все укромные места, где можно было спрятаться, — засмеялся он. Дома деревни остались позади, и они шли куда-то в темноту по узкой тропинке.
— Охотно верю! Вам явно знаком здесь каждый кустик. Или вы видите в темноте, как кошка?
— Дайте руку. Я не хочу, чтобы вы упали.
Кругом было темно. Они ушли далеко от фонариков и факелов, освещавших площадь. Тропинка привела их в небольшую лимонную рощицу. Воздух был напоен ароматом цветущих деревьев. Луна отражалась в блестящих, словно покрытых воском, листьях.
— Какая красота!
Рафаэль кивнул, но его взгляд был прикован к ее лицу, а не к серебрившимся в лунном свете деревьям. Он все еще держал ее за руку. Сердце Дезирэ замирало от нежности, но она, стиснув зубы, решила не поддаваться.
— Куда это вы меня затащили? Что скажут люди?
— Вас и вправду интересует этот вопрос?
Дезирэ покачала головой. Пусть люди думают, что они любовники! Какая разница, если на самом деле ничего такого нет.
Он отпустил ее руку и сделал шаг назад.
— Я вам скажу, почему привел вас сюда.
— Что-нибудь случилось?
— Надеюсь, что нет. Но мне надо уехать на некоторое время.
— А зачем? Можете мне сказать?
— Пожалуй, не стоит.
Рафаэль решил, что время все ей объяснить еще не наступило. Сейчас его зовет долг, и ему необходимо уехать. А если он ей откроется и тут же уедет, она подумает, что он струсил.
Дезирэ очень хотелось спросить, не связан ли его отъезд с появлением человека, приходившего к нему накануне вечером, но она не решилась — вдруг Рафаэль подумает, будто она за ним шпионила.
— В моем доме вы будете в полной безопасности. Крестьяне ненавидят французов, но вы моя гостья. Они ни за что вас не тронут. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к Элене. А отец Гомес всегда даст вам хороший совет. Он бывает строг на исповеди, но сердце у него доброе.
— А Элена знает, что вы уезжаете?
— Она в курсе моих планов, — коротко ответил он.
— Вы поэтому ссорились? Она не хочет, чтобы вы уезжали?
— Вы слишком проницательны, моя жемчужина.
В душе Дезирэ боролись любопытство и страх. Куда он едет и зачем? Поскольку Элена возражает, это, по всей вероятности, не обычные дела, какие бывают у мужчины.
Словно угадав ее мысли, он добавил довольно резко:
— Я не нуждаюсь в одобрении сестры. Я уезжаю сегодня, и точка.
— Так скоро?
— Как только закончится фиеста. Поэтому я и привел вас сюда. Я хотел попрощаться с вами вдали от любопытных глаз. Разве вы этого не понимаете? — Он взял в свои обе ее руки и крепко сжал.
Другого времени у него не будет. Как только проводит обеих женщин домой, он переоденется и уедет.
Рафаэлю безумно хотелось ее поцеловать. Но Дезирэ выдернула руки.
— Извините! — Боже, неужели она уже не чувствует того, что раньше!
— Не извиняйтесь. — Встав на цыпочки, она обняла его за шею. — Вы не можете себе представить, как мне жаль, что вы уезжаете. — Хмурая улыбка исчезла с лица Рафаэля, и он обнял ее за талию. — А теперь попрощаемся, как положено, Рафаэль, или я никогда вас не прощу.
Их губы слились в поцелуе, и долго сдерживаемое желание пронзило обоих. Поцелуй был долгим и страстным, но Рафаэль опомнился первым.
— Нам надо вернуться, — хриплым голосом сказал он.
— Еще минутку, — попросила Дезирэ, отбросив гордость. — Пожалуйста. — Она прижалась к нему всем телом и запустила пальцы в его густые волосы.
— Дорогая! — Поддавшись искушению, он снова стал ее целовать.
Дезирэ задыхалась от счастья, но понимала, что сейчас не время и не место убеждать его в том, что их любовь имеет право на существование.
Неохотно она позволила ему прервать поцелуй.
— Элена будет беспокоиться, куда мы пропали, — сказал Рафаэль.
Дезирэ вздохнула и положила голову ему на грудь. Ей хотелось раствориться в нем и никогда не отпускать.
— До свидания, жемчужина моя. — Он нежно поцеловал ее волосы. — Обещаю вернуться как можно скорее.
— Ступай с богом. — Она вложила в эти слова всю свою веру и надежду.
Дезирэ не удивилась, когда Элена не спустилась к завтраку, но позже стала все же беспокоиться.
— Горничная доньи Элены от меня отмахнулась, но я чувствую, что что-то неладно, — сказала она Росите.
Росита выразительно фыркнула. Видимо, только из уважения к господам, слуги были вежливы, но они явно не одобряли появления в доме иностранки.
— Я тебя понимаю, Росита, однако попытаюсь еще раз. Вдруг она заболела, и я могу чем-нибудь помочь?
Она постучалась в комнату Элены, и на сей раз ее горничная Хуана обрадовалась приходу Дезирэ.
— Заходите, сеньорита.
— Что случилось? Донья заболела?
— Да. У нее сильный жар, ее лихорадит. Элена лежала под грудой одеял. Она стонала и металась.
Дезирэ окликнула Элену, но та, по-видимому, ее не слышала.
— Как давно она в таком состоянии?
— Уже час. С утра ее начало лихорадить, но она приказала мне не поднимать шума.
— Вы послали за доктором?
— Донья не любит доктора Варгаса. Она не велела его звать.
Дезирэ пощупала лоб Элены: он был горячим и влажным.
— Сейчас же пошлите за доктором, — приказала она.
Хуана, обрадованная тем, что с нее сняли ответственность за больную, выскочила из комнаты.
Дезирэ намочила полотенце и обтерла лицо Элены. Потом велела принести свежей воды и полотенца и прислать к ней Роситу.
— Что с ней, сеньорита? Вы знаете?
— Нет. Надеюсь, что доктор скоро появится.
Доктор появился через несколько часов. Дезирэ была взбешена тем, что он явно долго переодевался перед тем, как навестить свою пациентку: он был в свежей рубашке и в своем лучшем сюртуке, а от его волос разило помадой.
Осмотрев Элену, доктор заявил, что у нее скоротечная лихорадка.
— Надо немедленно пустить кровь и продолжать до тех пор, пока донья Элена не поправится. Кроме того, ее надо туго завернуть в красную фланель и кормить, если понадобится — насильно, крепким бульоном, в который прикажите вбить яйца.
— Да она почти без сознания, сэр, — удивилась Дезирэ. — Такое лечение принесет больше вреда, чем пользы.