– Что ж, выходит, риск – привычное дело для членов этой семьи, – заметила она. – Полагаю, Кордер спрыгнул в канал с одного из балконов своего палаццо, чтобы спасти меня. И все же я бы хотела провести разделительную черту между физической отвагой, которая, честно говоря, больше напоминает мне безрассудство, и героизмом. Он – черная лошадка. Кордер сам мне об этом сказал.
Франческа услышала долгий громкий вздох. Она посмотрела в сторону двери, но Маньи там не было. Без сомнения, он все еще стоит у окна и смотрит во двор.
– Я не буду спрашивать, что между вами происходит, – сказал он.
– А что может происходить? – пожала плечами Франческа. – Обычные игры.
Она и предположить не могла, насколько опасной, но в то же время сладостной может быть игра с Джеймсом Кордером. И не догадывалась, как легкие прикосновения его губ к ее коже могут пробудить нечто таящееся в глубине ее существа, ту его часть, которую она давным-давно похоронила. Ощущение было таким, будто он проник в самую глубину ее души и вывернул ее наизнанку.
Франческа вспомнила, как прошлой ночью пыталась соблазнить его. Его губы прикоснулись к каждой части ее тела, к которой она притрагивалась руками. Он сделал именно то, что она молча предлагала ему сделать, вот только Франческа никак не ждала, что ее собственная реакция на его прикосновения будет столь бурной.
Кордер прикасался к ней и целовал ее именно в те места, на которые она указала. От его ласк ее бросило в дрожь, но ведь это она – эксперт во всем, что касается того, как давать и получать наслаждение. И все же его губы овладели ее ртом с невероятной легкостью! Его прикосновения обезоружили ее, оставили беспомощной, ослепшей от желания. Он доставил ей удовольствие, и ей это понравилось, хотя это не одно и то же. Ему удалось затронуть какие-то потайные струны ее души, и это едва не довело ее до слез. Франческа ничего не понимала. Но самое удивительное в том, что она и не хотела понимать.
Почему он не действовал быстрее, черт побери?! Почему не бросил ее на кровать и не овладел ею… почему не дал ей ласкать его, получить удовольствие от прикосновений его большого и сильного тела?
Чудовище!
– Я не хочу ничего знать, – сказал граф Маньи. – Я считаю, что лучше мне оставаться в неведении. Но если ты полагаешься на здравый смысл, дитя мое, тебе лучше отправить его заниматься своим делом. Я немало пережил за свои годы и живу так долго именно потому, что неплохо разбираюсь в людях. Этот человек, можешь мне поверить, моя дорогая, способен стать источником немалых бед.
Тем временем «источник бед» взял шкатулку с драгоценностями со столика в холле, на который он в сердцах бросил ее, когда выходил от мадам за мгновение до прихода Маньи. Только на этот раз Джеймс не стал задерживаться и спустился прямо вниз, ко входу на первый этаж.
Кордер осмотрелся по сторонам, примечая каждую деталь. Он уже бывал здесь, но впервые оказался в этом месте при свете дня. Ему оставалось надеяться лишь на то, что годы тренировки помогут ему справиться с чарами обольстительной Франчески Боннард и что, успокоившись, он сумеет вспомнить во всех подробностях каждую комнату, через которую проходил в этот день. Да, он должен надеяться на то, что часть его разума не утратила бдительности, потому что другая его часть была преисполнена ревности, страсти, разочарования и многих других чувств, испытывать которые ему до сей поры почти не доводилось.
Если не найдется другого способа, он должен будет обыскать дом. А в этом случае лучше зрительно представлять себе места, где можно что-то спрятать. Следует, правда, заметить, что обыск – это последнее средство. Обычно он старался обходиться без него. А когда Джеймс по необходимости превращался в грабителя, он предпочитал узнавать заранее, где спрятано то, что он ищет.
Но нынешний случай – особенный. Да, ее палаццо мало чем отличалось от обычных венецианских построек, но дом был слишком большой, и в нем, без сомнения, есть немало уголков, которые подходили бы для тайников. Имея дело с другими людьми, Джеймс обычно безошибочно догадывался, куда они могут спрятать ценные для себя вещи, потому что понимал ход их мыслей. Но как понять ход мыслей женщины, которая сама видит его насквозь?
Джеймс быстро прошел к поджидавшей его гондоле. Седжуик и Дзеджо тихо переговаривались между собой. Увидев Джеймса, они одновременно подняли на него глаза. У обоих был настороженный вид.
«Они считают, что я лишился здравого смысла, – подумал Джеймс. – И, честно говоря, почти не ошибаются».
Кордер велел Дзеджо грести к острову Сан-Ладзаро.
Джеймсу надо было проветриться, и он считал, что придет в себя быстрее в открытом море – в нескольких милях от Венеции. И от Франчески. Крохотный остров, на котором когда-то жили прокаженные, стал домом для армянского монастыря, в котором занимался науками лорд Байрон.
В эти минуты слово «монастырь» звучало для Джеймса почти так же, как «рай».
Глава 8
Приятно наслаждаться наслажденьем,
Хотя оно чревато, говорят,
Проклятьем ада. С этим убежденьем
Стараюсь я уж много лет подряд
Исправиться, но с горьким сожаленьем
Я замечаю каждый листопад,
Что грешником я оказался снова,
Но я исправлюсь – я даю вам слово!
– Тебе не следовало приходить ко мне, – снова сказала Франческа графу, выходя из своей гардеробной.
Отойдя от окна, тот уселся на стул в ее будуаре. Руки граф положил на золотой набалдашник своей
