Лоренцо посмотрел на Боннард, а затем перевел взгляд на Джеймса.
– Что я такого сказал? – удивился принц.
– Не знаю, – ответил Джеймс. – Итальянки такие темпераментные. Надеюсь, она не вздумает броситься в канал.
Невинные глаза принца округлились от изумления.
– Господи, нет! Это невероятно!
Франческа открыла было рот, но его высочество уже побежал вслед за Джульеттой. Тогда она с улыбкой взглянула на Джеймса:
– Может, моя подруга и итальянка, но желания броситься в канал у нее не больше, чем у меня, что, полагаю, ты уже успел заметить.
– Ну да, ну да! – кивнул Джеймс. – Только ты ведь понимаешь, что она поступила таким образом, чтобы принц побежал за ней. А я попросту помог ей. Или тебе это не нравится? Может, ты хочешь, чтобы принц целиком и полностью принадлежал тебе?
– Раньше так оно и было, – призналась Франческа. – Но потом я увидела тебя. И долго решала, с кем лучше проводить время: с прекрасным молодым принцем, обладателем кучи денег, которую он готов потратить на порочную женщину, или с невоспитанным и нуждающимся младшим сыном известного аристократа, который не в состоянии купить мне даже несколько оливинов, вовлекает в неприятности моих друзей и никак не может решить, чего же он на самом деле хочет…
– Так ты скучала по мне, дорогая? – спросил Джеймс. – Мы ведь не виделись три дня с хвостиком.
– Так долго? – удивилась Франческа. – А для меня эти дни пролетели, как три минуты. Мне казалось, что я едва ли смогу избавиться от тебя – и вот ты снова рядом со мной.
– Если ты будешь вести себя по-прежнему, то я не приглашу тебя подняться вместе со мной на Кампанилу, – промолвил Кордер, кивнув в сторону кирпичной колокольни, возвышавшейся перед ними.
– Я очень одинока, – пожаловалась Франческа. – И часто спрашиваю себя, найду ли силы собрать воедино осколки моей жизни? Ведь она так и не сложилась…
– А ты когда-нибудь поднималась на самую верхушку Кампанилы ночью? – спросил Джеймс.
– Сомневаюсь, что это делал кто-то, кроме Галилео, который, поднявшись туда, обнаружил, что Земля круглая, – сказала Франческа. – На ночь Кампанилу теперь закрывают. И там есть стража. – Несмотря на эти слова, взор Франчески пробежал вверх по высокой колокольне, а в ее глазах вспыхнул огонь.
– Ночь чудесная, но через час-другой небо уже начнет светлеть, – промолвил Джеймс. – Нам лучше поторопиться. – Он взял ее за руку.
Франческа попыталась вырваться, но Кордер крепко держал ее, увлекая за собой в сторону Кампанилы.
Она поступила мудро, перестав сопротивляться.
– Я отказываюсь бороться с тобой посреди площади Святого Марка, – заявила Франческа.
– И это правильно, потому что ты все равно проиграешь, – сказал Джеймс. Ее рука в перчатке очень удобно лежала в его руке. Джеймс вспомнил, как Франческа стягивала с себя перчатки. Его тут же словно обдало жаром.
– Если мы действительно поднимемся на верхушку башни, – проговорила Франческа, – то первое, что я сделаю, – это столкну тебя оттуда вниз. Впрочем, тебе не о чем беспокоиться: мы туда не попадем. Часовой должен быть австрийцем, а тебе известно, как строго они соблюдают все правила.
– Хватит болтать, моя дорогая, – остановил ее Кордер. – Побереги лучше дыхание – оно понадобится тебе на подъеме.
Они еще не начали подниматься, а Франческа уже задыхалась.
И все из-за того, что ее рука лежала в его большой, теплой и уверенной руке. Последний раз она ходила за руку с мужчиной в первые годы своего замужества, в те дни, когда Джон Боннард был таким нежным и заботливым и ей казалось, что она снова и снова влюбляется в него.
Ее глаза затуманились, и она яростно заморгала, силясь взять себя в руки и радуясь тому, что сейчас ночь и они в темноте.
Господи, она готова расплакаться! Неужели она еще способна лить слезы после всего, что она уже пережила?
Но когда Кордер выпустил ее руку, чтобы поговорить со стражником, Франческа вмиг ощутила себя брошенной и ее глаза опять наполнились слезами.
«Прекрати!» – приказала она себе.
Франческа слышала низкий голос Джеймса, слышала, что стражник что-то ему отвечает. Их разговор длился совсем недолго. Вскоре Джеймс повернулся к ней, снова взял ее за руку и с довольной усмешкой посмотрел на нее.
– Он венецианец, – сказал Джеймс Франческе. – Увидев, что со мной красивая женщина, он и не подумал останавливать меня, так что его даже уговаривать не пришлось.
Правда, Франческа предполагала, что на стражника подействовала скорее правильная итальянская речь Джеймса, который говорил как уроженец этих мест, а не его уговоры. И уж конечно, романтичность венецианца была тут ни при чем. Между прочим, иногда настоящее чудо может сотворить монетка-другая – и даже с неподкупными австрийцами, обожающими правила.
– Наверху есть еще один стражник, – сказала Франческа. – Он точно австриец.
– В его обязанности входит замечать какие-то беспорядки, пожар, вторжение врага и тому подобные происшествия, – сказал Кордер. – Он может обыскать нас – вдруг мы несем с собой оружие? Ты
