– Твои слуги очень дерзки, – заметил Маньи.
– Мои слуги мне верны, – ответила Франческа.
– Если ты не хотела меня видеть, то какого черта послала за мной? – возмутился граф Маньи, бросив сердитый взгляд в сторону Кордера.
– Нет, я хотела тебя видеть, – сказала она. – Но я не желаю, чтобы ты отдавал приказания моим слугам. А вообще-то о чем только я думала, черт побери, когда просила твоего совета?!
– Интересно бы это узнать! – съязвил Маньи. – Но к счастью, тут находится месье Кордер. – Граф выразительно махнул рукой. – Он ведь явился сюда, чтобы помочь.
– Не уверен, что я могу что-то сделать, – сказал Джеймс. – По какой-то непонятной причине целая толпа монашек сбежала отсюда, прихватив с собой письма ее бывшего мужа.
– Письма? – переспросил Маньи. – Но это же… – Он осекся, посмотрел на дверь гардеробной комнаты, а затем перевел взгляд на горничную. Та повернулась к нему спиной и продолжила складывать вещи.
Маньи отошел в сторону.
– Что ж, Франческа, я видел достаточно, – сказал он. – Решено! Ты уезжаешь из этого дома и перебираешься ко мне.
– Мы ведь уже это пробовали, – вздохнула она. – Причем дважды. И каждый раз это было ужасно.
– А что, могло быть иначе? – спросил Джеймс.
Маньи бросил на него яростный взгляд.
Кордер сделал вид, что ничего не замечает.
– Тогда переезжай ко мне, – предложил он.
Маньи ошеломленно уставился на него. Франческа, впрочем, тоже.
Несколько мгновений Джеймсу казалось, что на их лицах застыло одинаковое выражение. Потом в ее глазах мелькнула тень.
– Зачем? – спросила Франческа.
– Потому что я о тебе беспокоюсь, – ответил Кордер. – К тому же до меня добраться гораздо быстрее – нужно всего лишь переплыть канал. И еще потому… – Он помолчал. – Потому что я сгораю от страсти.
– Меня сейчас стошнит, – заявил Маньи. И, воздев руки к небу, он вышел из комнаты.
Боннард посмотрела ему вслед.
– Он совершенно неромантичный, – заметила она.
– И что из этого? – пожал плечами Джеймс. – Я тоже неромантичный. И если бы я мог придумать какую-нибудь более вескую причину, я бы назвал ее. Но все дело в том, что мне хотелось сбить с него спесь.
– У многих было такое желание, – вымолвила Франческа. – Включая меня.
– Но полагаю, в моем случае речь идет о ревности.
Отвернувшись, Франческа направилась к туалетному столику. Она подняла перевернутый кувшин.
– Ты хотя бы понимаешь, что об этом и речи быть не может? – спросила она. – Это же просто нелепо! Я не могу принадлежать ни единому мужчине. Вообще от житья с мужчиной одни неприятности. Как только женщина оказывается под его крышей, он тут же воображает, что она становится его собственностью. Но я никому не подчиняюсь!
– Очень хорошо, – кивнул Кордер. – Если хочешь, мы можем обсудить твои условия.
– Нет у меня никаких условий! – воскликнула Франческа. – Просто я не собираюсь жить с тобой.
– Что ж, в таком случае я перееду к тебе, – заявил Джеймс.
Франческа перестала расставлять разбросанные и перевернутые флакончики и бутылочки, что, собственно, было обязанностью Терезы, и повернулась. А потом обхватила себя руками и улыбнулась.
– Нет, не переедешь, – сказала она.
– Мадам! – Из гардеробной комнаты вышла Тереза с бархатной шкатулкой в руках. – Исчезли ваши изумруды, – сообщила горничная.
Глава 11
О, долгий, долгий поцелуй весны!
Любви, мечты и прелести сиянье
В нем, словно в фокусе, отражены.
Лишь в юности, в блаженном состоянье,
Когда душа и ум одним полны,
И кровь как лава, и в сердцах пыланье,
Нас потрясают поцелуи те,
Которых сила в нежной долготе.
Джеймс мысленно сложил разрозненные части мозаики. И то, что предстало его внутреннему взору, ему явно не понравилось.
