она заглядывала в самую глубь его синих глаз, она забывала обо всем, чему научилась за последние пять лет. Все ее иллюзии и заблуждения возвращались.
– Английское солнце доброжелательно к женщинам, – заметила Франческа. – Но оно так редко светит.
– Тебе хочется туда вернуться?
Неожиданно Франческа ощутила острую боль потери. Это ее удивило, ведь такого чувства у нее не было уже очень давно.
Может быть, именно из-за этого она разговорилась. А может, из-за того, как он на нее смотрел, как внимательно ее слушал, вникал в ее слова. Ведь мужчины так редко делают это. Даже когда мужчина находится рядом с женщиной, его внимание обычно привлекают не слова дамы, а то, как она их произносит, как выглядит в этот момент.
Франческа много знала о мужчинах. И использовала свои знания для того, чтобы манипулировать ими. А вот Джеймсом Кордером, похоже, манипулировать невозможно.
– Иногда мне действительно хочется поехать… домой, – сказала она. – Знаю, что это глупо. К тому же здесь, на континенте, я просто разведенная женщина. А во многих местах к разводам относятся с пониманием. Меня повсюду приглашают… кроме разве тех мест, где бывают высокопоставленные англичане. И я очень рада, что мне не надо соблюдать их бесконечные правила приличия, терпеть их особое, английское, лицемерие.
– Но здесь ты все равно иностранка, – заметил Джеймс. – А скучать иногда по тому миру, в котором ты выросла, вполне нормально.
Да, он многое понимает правильно, но при этом не делает вид, как эти лицемеры, что они с ней родственные души. К тому же таковыми мужчина и женщина вообще стать не могут. Франческа узнала об этом, получив хороший урок. Нет, Кордер разделяет ее чувства, потому что он такой же странник, как и она. Ведь говорил ей Джеймс как-то раз, что провел в Англии совсем мало времени.
– Мне не хватает английской природы, – призналась она. – Не хватает звуков родной речи, всех ее диалектов, ее удивительной интонации. Мне недостает даже лондонского общества. Мне было уютно там, комфортно. И я была отличной хозяйкой. Я делала все, что должна была делать. И еще я была хорошей женой, правда. И любила своего мужа. Мне хотелось быть ему самым близким человеком на свете. Я считала, что такие чувства – это составная часть брака и что оба супруга обязаны любить и беречь друг друга. Мне казалось, что если один человек любит другого и женился на этом другом, то это навсегда. Ведь как раз об этом говорится в брачных клятвах.
Франческа горько вздохнула и расплакалась. Однако она сумела взять себя в руки, смахнула слезы и сказала:
– Черт бы тебя побрал, Кордер! И как только ты допустил, чтобы я заговорила о своем давнишнем замужестве? Что за вино мы пили? Я совсем расчувствовалась!
Джеймс ласково погладил ее щеку.
– Расчувствовалась или рассердилась? – спросил он. – Иногда женщины плачут из-за того, что они рассержены. В отличие от мужчин женщины не любят физического выражения чувств. Например, бросить кого-то в канал – это отличный способ унять растущее в тебе раздражение.
Франческа рассмеялась, терзавшая ее душевная боль затихла, как будто и не было ее вовсе. И почему- то она отвела в сторону его руку, как будто его прикосновения были ей неприятны.
– Это правда, – сказала Франческа. – Женщины обучены улыбаться и держаться спокойно, быть смелыми. На худой конец мы можем выразить собственные чувства словами.
– Ты могла бы написать роман вроде «Гленарвона» леди Каролины Лэм, – сказал Джеймс. – Подумай только, как она высмеяла своего любимого лорда Байрона за его равнодушное отношение к ней, ведь она выставила его в своем романе поэтом, наделенным пороками всех его героев.
Франческа покачала головой. Приподнявшись, она взяла бокал с вином и отпила глоток. А затем заглянула в бокал с таким видом, словно в нем можно было найти ответы на вопросы о том, что делать, что говорить и насколько можно доверять Джеймсу.
– Я избрала другой путь, – вымолвила она наконец. – Более прямой. Я пишу Элфику по крайней мере один раз в неделю.
Брови Кордера поползли вверх.
– Так часто? – удивился он.
– О да! Я ему очень верна – в переписке, разумеется.
– Ты пишешь, чтобы разозлить его? После стольких лет развода?
Франческа засмеялась, увидев, как изменилось лицо Джеймса.
– Разумеется, нет, – сказала она. – Тогда он вообразит, что я страдаю и несчастна. Напротив, я пишу ему о том, какой чудесный образ жизни я веду. Рассказываю, кто у меня бывает в гостях, о чем мы разговариваем, кто и куда меня приглашает, кто купил мой портрет, написанный известным художником, кто и какие украшения мне подарил и сколько они стоят. В моих письмах полно имен известных людей – все они художники, поэты, писатели… Но что самое главное, я называю в них имена представителей европейской знати, королевских семей. Особенно мне нравится упоминать тех, с кем ему очень хотелось бы познакомиться. Я знаю, что, читая мои письма, Элфик скрежещет зубами от ярости, и это доставляет мне удовлетворение. Такова моя месть.
Оба некоторое время помолчали.
Франческа выпила еще, чтобы прибавить себе смелости.
– Думаю, это ему хороший урок, – продолжила она. – Ведь каждого моего друга он постарался настроить против меня. Мой отец не стал мне опорой, так что позаботиться обо мне было некому. Поэтому Элфик был уверен, что после развода я сразу покачусь по наклонной плоскости и превращусь в какую-нибудь падшую женщину, бродяжку.
– Вместо этого ты стала королевой, – вставил словечко Джеймс.
