по большей части удавалось восстановить лишь посмертно. Особенно доставалось женщинам (точнее, мужчинам, игравшим женские роли): то жене приходилось продать себя в публичный дом, чтобы оплатить долги мужа или спонсировать его очередную вендетту; то любимая подруга соглашалась выйти за отвратительного старика, чтобы ее возлюбленный смог вернуть меч, хранившийся в его семье поколениями. Способными на такие геройства женщин делали беспрекословное подчинение конфуцианским законам и полная зависимость от мужчин.
В 3 часа ночи моральные ценности феодальной эпохи уже становятся для меня само собой разумеющимися. Конечно, Масаока должна была пожертвовать жизнью сына. Это был единственно правильный выход. Завтра я приду в себя, но сегодня все кажется абсолютно логичным.
День премьеры. Храм набит битком. Такое впечатление, что костюмы и парики примеряет половина деревни. Может, кроме меня, зрителей и не будет?
Дети в подсобке: им гримируют личики, руки и ноги. Мамы крепко завязывают банты у чад на талии, покрывают руки и ноги толстым слоем розовой краски, красят угольно-черным губы и глаза.
Старушка, все эти дни шившая костюмы, наконец уснула, прислонившись к стене. Голова склонилась на грудь, руки спокойно лежат на коленях. Между указательным и средним пальцами по-прежнему зажата игла.
На втором этаже курит один из главных актеров. Его голова обтянута резиновой шапочкой, лицо покрыто бело-голубой краской. В Куромори он выступает уже 20 лет. Начинал подростком и не хотел играть, как все, но с тех пор прошел долгий путь.
Он вынимает сигарету изо рта.
«Когда-нибудь я стану великим актером, как Дансиро!»
Его глаза сверкают, точно он на секунду переносится из маленькой заснеженной деревни на огромную сцену кабукидза в центральном Токио.
«По профессии я торговец. Где еще мне доведется разыгрывать произведения искусства на настоящей сцене, перед живыми зрителями?»
Он прав. В большинстве японских театров кабуки актеры проходят долгое и строгое обучение. По правде говоря, оно такое долгое, что начинать нужно в детстве, прежде чем ребенок научится ходить. Знаменитые династии актеров кабуки насчитывают по 17 поколений. Семейные секреты актерского мастерства передаются от отца к сыну – совсем как у мастеров самурайских мечей или у ремесленников-гончаров.
Актер, играющий главную детскую роль, – сын нашего торговца. Может, и у него в семье зародилась актерская династия?
«Ничего подобного. – Он смущенно отводит глаза. – Я всего лишь торговец». Но украдкой все же смотрит на сына, который одевается, выучивая последний диалог. Гордая родительская улыбка озаряет его лицо.
Я спешу на улицу, чтобы занять хорошее место на пенопластовой подстилке. Зал постепенно наполняется людьми. Зрители или в возрасте, или, наоборот, совсем дети. Они снимают обувь, выставляют на снег бутылки саке и термосы с зеленым чаем и готовятся провести долгий день на морозе.
Я вспоминаю предостережения Адама: «Запомни самое главное; не смейся над преувеличенными жестами, дурацкими костюмами, вульгарным гримом и гипертрофированно писклявыми голосами. Не переживай, что не понимаешь ни слова из диалогов, – их никто не понимает. В кабуки сюжет развивается медленно и не всегда имеет смысл. Выучи его заранее, хотя обычно актеры играют только свои любимые сцены. Оденься потеплее».
Адам смотрит мне в глаза: внимательно ли я слушаю? «Мой любимый момент в кабуки – это когда актер принимает гипертрофированно выразительную позу, косит глаза и стоит так несколько секунд».
Раздвигается занавес.
Девушка отвергает поклонника, тот впадает в ярость и убивает ее. Молодой герой Ясуносукэ клянется отомстить. Он убивает злодея и бежит из города. Конец первого акта. Он длился 3 часа.
Пальцы прилипли к камере. Отдираю их вместе с кожей. Ладони окоченели и побелели. Пьеса продолжается. Я сверяюсь блокнотом: похоже, актеры решили пропустить второй акт.
Содержание третьего акта: наш герой Ясуносукэ вырос и стал алкоголиком. До него доходит слух, что друг попал в беду. Он спешит на выручку («спешит» – в стиле кабуки), но приезжает слишком поздно. В приступе ярости, напоминающем эффектно поставленный танец, Ясуносукэ убивает 19 злодеев. Конец спектакля.
Начиная с полудня идет снег.
Завтра настил уберут, а пронумерованные доски отправятся обратно в чулан. Потные парики погрузят в деревянные коробки вместе с промасленными расческами. Пенопластовые подстилки переберутся на чердак, а деревянные мечи – все разом в большую бочку.
Но в эти 2 дня вся жизнь в Куромори сосредоточена вокруг храма. Жителей притягивает сюда, точно гигантским магнитом. Маленькая деревня становится не просто скоплением домов с заводом по обработке соевых бобов посередине. Ее жителям выпадает возможность сбросить груз повседневных правил и обычаев, надеть самурайский парик, повесить на пояс сверкающий меч и пройтись туда-сюда по сцене. Они ненадолго становятся звездами – как Рэндзан, барабанщик тайко. И для этого не надо годами усердно учиться. В эти дни жители Куромори могут размахивать руками и принимать эффектные позы, им под силу умертвить 19 злодеев всего за 2 минуты. Серость и предсказуемость настоящего сменяется драматическим прошлым, эпохой самурайских мечей и чести, самопожертвования и героических поступков. Ради этого стоит поучить диалоги и пару дней постоять на морозе.
И возможно, тот маленький мальчик когда-нибудь захочет стать актером кабуки, как папа.
ГЛАВА 23
В Японии есть одна традиционная община, в которую я пытаюсь проникнуть уже очень давно. Речь идет о
Назад он вернулся под впечатлением «Хозяйка чайного домика задавала много вопросов и каким-то образом смогла выведать из меня кучу сведений, а сама толком ничего и не рассказала, – он смущенно качает головой. – Я сообразил, что произошло, только после окончания встречи!»
Хозяйка оказалась сильной и уверенной в себе женщиной, привыкшей к общению с высокопоставленными и успешными японскими бизнесменами. Она была вежлива, но не подобострастной. Хотелось бы мне с ней встретиться.
«А как бы вы отреагировали, если бы Дзюнко решила стать гейшей?» – спрашиваю я Гэндзи.
Классические танцы гейш и игра на
____________________
* Японская лютня. Гейш обычно обучают различным видам искусств: на музыкальном инструменте (как правило, на сямисэне), традиционным видам пения и танца, ведению чайной церемонии и составлению цветочных композиций
____________________
«Ни в коем случае!» – отвечает Гэндзи с несвойственной резкостью. Когда я спрашиваю «почему», он не находит ответа.
И вправду, большинство родителей считают, что быть гейшей – просто замечательно, если речь идет не об их дочерях. Отчасти это объясняется тем, что по традиции гейши не выходят замуж. Трудно принять такое значительное решение в отношении 20-летней девушки. Ведь оно лишит ее главного предназначения японской женщины – роли жены, а в один прекрасный день – и матери.
