– Диптаун живёт по своим законам. Но это человеческие законы, от них никуда не деться. Несколько лет назад виртуальность была всего лишь ребёнком. С детской восторженностью, с детской жестокостью. С драками в песочнице. Ты меня ведёрком по голове, а я тебя совочком по попе. Всё это было. Игры в доктора, потасовки, обидки, сказки про чёрную руку и кровавую простыню. Но детство проходит. И сейчас Диптаун обретает зрелость. А это – немножко другой расклад. Леонид, в глубину приходит нормальный человеческий мир.
– Убивать – это нормально?
– Лёня, но ведь мы говорим не о том, что такое хорошо и что такое плохо. Мы говорим о норме. А норма человеческой жизни – война и убийство. Нельзя вечно спускать пар в «Лабиринте Смерти» или на арене «Смертельного Поединка». Маленький мальчик может бегать с пластмассовым автоматом, но когда ему исполнится восемнадцать, он получит боевое оружие. Смерть не могла не прийти в Диптаун. Вот она и пришла.
Вика помолчала. Стряхнула пепел на газету, валяющуюся на диване.
Крепко же её проняло.
– Вот… открой газетку… Что ты прочитаешь на первой странице? Пьяный мужик пришёл домой, выпил ещё стакан, зарезал жену и выкинул в окно детишек, выпил ещё сто граммов, погонялся за тёщей, не догнал, допил бутылку и повесился в туалете. Американские ВВС совершили миротворческий полёт над Европой. Уничтожено двадцать военных целей, включая кондитерскую фабрику, больницу и жилой квартал. Арабские террористы подложили бомбу в пассажирский самолёт. В знак протеста против другой миротворческой миссии…
– Я не читаю газет.
– Лёня… – Вика вздохнула. – Лёня, милый, ты всё-таки их читаешь. Слышишь. Догадываешься. Нельзя прятаться в глубине вечно. Понимаю – хочется. Но не выходит. Рано или поздно кто-то должен был принести в Диптаун подлинное оружие. И раз уж оно появилось – надо решать. Что для тебя реальность, а что вымысел? Если разницы нет – живи в глубине. Не всё ли равно как умирать?
В прихожей тренькнул звонок.
– Это Падла, – быстро сказал я.
– Кто?
– Падла… хакер, я же говорил.
– И что? – Вика встала, быстро оглядела комнату, будто надеясь за двадцать секунд навести в ней порядок. – Ты предупредить мог?
– Извини… – Я поднялся с пола. – Забыл.
– Иди, открывай. – Вика быстро оправила волосы. – Давай, давай… твой друг пришёл. Чего уж теперь.
Да…
Лучше бы приехал Чингиз.
Я представил себе, как Падла с воплями и матюгами ввалится в прихожую, заполнив её целиком, вывалит из рваной сумки двадцать бутылок «Жигулёвского», и мне захотелось не открывать дверь.
Впрочем, с Падлы станется её просто вынести плечом. На всякий случай. Вдруг я звонка не услышал.
Глубоко вдохнув, я подошёл к двери, открыл замок.
– Добрый вечер, Леонид, – вполголоса сказал Падла. – Я не слишком задержался?
Поперхнувшись заготовленной фразой о том, что жена дома, и желательно не употреблять ненормативной лексики в полный голос, я отступил от двери.
Падла пошаркал ногами по половику и вошёл.
В одной руке у него был здоровенный букет чайных роз. В другой – огромный баул. Наверное, именно в нём он пытался протащить в квартиру Чингиза проститутку?
– Супруга дома? – тихо спросил Падла. В ответ на мой кивок уточнил:
– Как зовут?
– Вика…
– Ага…
Хакер заозирался в поисках тапочек. Я молча сбросил с ног свои.
– Добрый вечер. – Вика появилась в прихожей.
– Вечер добрый! – Падла неуклюже поклонился. Протянул букет. – Безумно рад встрече, Леонид так много о вас рассказывал. Меня зовут Антон.
Я сглотнул.
– Спасибо, какая прелесть… – Вика взяла цветы. – Леонид, может быть, ты представишь нас?
– Вика, моя жена, – пробормотал я. – Па… Антон. Замечательный специалист в области компьютеров.
– Как лучше – Антон или Падла? – поинтересовалась Вика. По её глазам было видно, что ситуацией она наслаждается.
– Честно говоря, Виктория, мне будет привычнее называться Падлой. Но некоторых это имя шокирует…
– Ничего страшного, Падла. Раздевайтесь, проходите. Извините, у нас немного неубрано. Я весь день на работе, Леонид занят в глубине…
– У вас очень уютно и мило! – с жаром произнёс Падла. Стянул с головы облезлую ондатровую шапку. Если бы он так встал у метро – ему бы быстро накидали туда мелочи. Вздохнул. – Не обращайте внимания, пожалуйста, на мой несколько необычный вид… я всегда бреюсь наголо к зиме.
– Как интересно… а можно узнать, зачем? Куртку вешайте сюда… И будьте как дома.
Падла хлюпнул носом. Поставил баул, спросил:
– Вы уверены, что я могу быть как дома?
– Конечно.
– Ну, блин… я предупреждал… – Падла стащил куртку, набросил на вешалку. Следом бережно повесил шапку. – Вот… в общем-то из-за неё и бреюсь. Старенькая она у меня…
– Кто старенькая?
– Шапка. Старенькая, дряхлая и села изрядно. Если наголо не стричься, то на голову не налезает.
Я попытался сообразить, получится ли быстро вытолкать Падлу в подъезд. По всему выходило, что никак не получится. Ни быстро, ни долго.
– А купить новую? Я понимаю, нынче всё дорого, но…
– Понимаете ли Виктория, восемь лет назад я вступил в Общество Защиты Животных. С тех пор считаю, что использовать мех для изготовления одежды – варварство и фашизм. Поэтому я не вправе приобретать новую меховую шапку. Однако зимой в Москве настолько холодно, что ходить с непокрытой головой небезопасно для здоровья…
– Очень достойная позиция, – сказала Вика. – А вас не шокирует, что рядом висит моя шубка?
– Не шокирует, – с достоинством ответил Падла. – Но расстраивает. Если вы не против, то впоследствии мы с вами поговорим о защите окружающей среды и гуманном отношении к братьям нашим меньшим.
Я искоса посмотрел на Вику.
Она улыбалась. Улыбалась так хорошо, как я давным-давно не видел.
– Проходите, Падла. И будьте как дома, только чуть-чуть аккуратнее. Вы сразу станете пить пиво или после починки компьютера?
– Мы могли бы совместить… э… процесс, – осторожно предложил Падла. – Виктория, а вы употребляете пиво?
– Употребляю. Лучше Вика, договорились?
– Ясен пень, договорились! – Падла расплылся в улыбке. – Так, Лёнька, тащи стаканы и показывай, где твоё горелое железо.
– Я сама покажу, – сказала Вика. – Лёня, нарежь хлеба, сыр и посмотри, что ещё найдётся в холодильнике.
