В этот момент один из воинов с криком выхватил кинжал и попытался ударить себя в сердце. Это была попытка с негодными средствами. Еще до того, как его рука прошла полпути вниз, кинжал охватило сияние, и он исчез, буквально растворился в воздухе. Я обернулся и посмотрел вперед. Облако пуха, перекрывшее нам дорогу, исчезло. Теперь, на его месте висела белесая туманность, в которой крутились вихри. Больше всего это напоминало кипение облака, снятого в ускоренном темпе. Это продолжалось буквально несколько секунд. Внезапно я почувствовал прикосновение к своему мозгу. Впечатление было такое, словно кто-то пытается выпить его, как коктейль через соломинку. Мир поплыл перед глазами. В голове у меня закручивалась мощная пружина неведомого часового механизма. Я зарычал, и невольно вскинул руку, защищаясь от этого вторжения. Сам не знаю почему, я сделал несколько шагов навстречу туманности, и с моего языка сорвалось несколько звучных и певучих слов, совершенно неизвестного мне языка. Давление на мой мозг сразу ослабло, и я несколько перевел дыхание. Незримый канал, связывавший меня, с чем бы там ни было, донес до меня удивление и слабый протест. Я снова сделал несколько шагов в сторону туманности, и снова мой язык произнес совершенно неведомые мне слова. Протест стал более осязаемым. Тогда моя рука поднялась вверх, и с языка сорвалось одно единственное слово. Я по-прежнему не понимал его, но повелительные интонации не оставляли сомнения в том, что это приказ. Этого оказалось достаточно. Туманность разделилась на две половины и, осторожно обтекая нас, переместилась в тыл отряда. Откатившись, метров на двадцать, она слилась и замерла там. Голова моя очистилась. Мир встал на свои места. Первое, что я понял это то, что опасность нас миновала. Погоня тоже перестала меня волновать. Чем бы ни была эта туманность, она прикроет нас. В этом я был абсолютно уверен, хотя откуда взялась эта уверенность, я не имел ни малейшего понятия. Просто я это знал, и все тут. Разбираться в этом было недосуг. А вот со своими спутниками разбираться нужно было срочно. Даже у Юстаса в глазах горел суеверный ужас. Да, этим ребятам выпало больше, чем они могли переварить за один раз. Мне было жаль их, но времени не было даже на то, чтобы пожалеть себя. А каша у меня в голове была покруче, чем у них. Судя по их глазам, они уже имели толкование того, что произошло. А мне еще предстояло с этим разбираться. Так что…
-По коням! Мы еще не сделали своего дела. Или у вас есть желание размяться с ребятами, которые у нас на хвосте.
Я решил не говорить им, что погони уже можно не опасаться. Мне и так придется отвечать на вопросы, ответы на которые, я хотел бы иметь сам. Юстас опомнился первым.
-Вас что пинками в седла загонять!
Рявкнул он. Привычный голос заставил их, наконец, зашевелится. Воины начали садится в седла, нервно поглядывая то на туманность, застывшую у них за спинами, то на меня.
-Пошли.
Отряд тронулся в прежнем порядке. Правда, теперь все больше смотрели не по сторонам, а на меня. Не скажу, что мне это очень нравилось, но я понимал их. Неожиданно на меня напал смех, очень уж они напоминали стаю перепуганных воробьев. Юстас с удивлением обернулся ко мне. Я махнул ему рукой, указывая на воинов. Он перевел взгляд на них и тоже расхохотался.
-Посмотрите на себя – крикнул он сквозь смех – мокрые курицы, а не солдаты 'Сокола'.
Воины взглянули друг на друга, и вскоре весь отряд дружно хохотал. Наверное, это была реакция на нервную перегрузку, но нам она пошла на пользу. Отсмеявшись, все успокоились, и отряд снова стал единым организмом. Через некоторое время я поравнялся с Юстасом. Приноровившись к темпу, я крикнул ему.
-Можно не гнать лошадей. Похоже, у тех ребят появились другие проблемы.
Юстас оглянулся назад. Увиденное удовлетворило его и он, подняв руку, подал сигнал, переводя отряд на рысь. Холмы, казавшиеся далекими, значительно подросли, хотя мы и не двигались напрямую к ним. Наш путь лежал как бы по диагонали между берегом моря и холмами. Почему именно туда я не мог понять. Даже когда мы совсем приблизились к холмам, они не выглядели слишком уж неприступными для того, чтобы их нельзя было преодолеть даже имея с собой лошадей. Любопытству моему не было возможности удовлетворить себя, ни обстановка, ни время не располагали к этому. Солнце уже перевалило за полдень, когда мы достигли места назначения. Юстас снова поднял руку, останавливая отряд. Мы спешились, держа коней в поводу. Юстас собрал своих воинов в круг и стоя рядом со мной заговорил.
-Скоро мы соединимся с основными силами патруля. Хочу еще раз напомнить вам о необходимости держать языки за зубами. Все что вы узнали о принце должно умереть в вас. Тому, кто этого не поймет, я сам загоню зубы в глотку вместе с языком. Вы меня знаете, и знаете, что я это сделаю. Это касается всех. И тебя тоже Ланси. Я помню, что ты там плел на стоянке, насчет колдунов корпуса. Так вот, может, ты придурок, и не заметил этого, но за последние сутки принц трижды держал наши жизни в своих руках, и вот они мы, все здесь. Ты же со своими сраными колдунами обделался по самые уши. Подумай над этим, прежде чем раскрывать пасть, где бы то ни было. И помните все, что бывает с нарушителями клятвы трех цветов.
Я поднял руку, останавливая Юстаса.
-Я прошу вас только об одном. Слово принц должно умереть здесь. Обо всем остальном говорить, что произошло говорить тоже не стоит. И добавлю тоже только одно, каждый из вас сегодня выбирает свою судьбу, и не только свою.
Нас выслушали в полном молчании.
-Полчаса отдыха. Жиль на страже.
Даже эти слова Юстаса не разорвали цепи молчания. Все расходились молча. Да, им было о чем подумать. Юстас отошел в сторону вместе со мной и, глядя на то, как он мнется, я понял, что он хочет поговорить со мной.
-Ты что-то хочешь сказать?
Он вздохнул.
-Да. Скоро мы встретимся с основными силами патруля. С одной стороны это хорошо. Нам уже ничего не будет угрожать. Но с другой стороны, я уже не смогу открыто помогать тебе. Я не думаю, что мои ребята проболтаются о тебе, они в тебя поверили. Я это вижу, и шумел, в общем-то, для Ланси, у него-то как раз каши в голове побольше, хотя он тоже парень неплохой. Но дело в том, что там есть колдуны дознаватели, а они и из мертвого правду вытащат. Это побережье закрыто и любого обнаруженного здесь допросят обязательно и допросят с пристрастием. И этого не миновать, потому что, другого пути в страну отсюда нет. Слишком много нечисти лезет с побережья, поэтому все здесь очень тщательно охраняется и везде колдовские ловушки.
Он кивнул на стоящие перед нами холмы.
-Если бы мы только попробовали пройти необозначенным проходом, от нас мокрого места не осталось бы. Камни, буря, огонь или чего похуже. И чем больше я думаю, о твоей встрече с колдунами корпуса тем больше волнуюсь. Должно быть какое-то решение, но я его не вижу.
-Постой. Расскажи мне поподробнее, как проводят допрос.
-Ну, сначала колдун накладывает заклятие правды, а потом они задают вопросы. Колдун наблюдает и вмешивается, если человек говорит не правду.
-А что за заклятье? Такое же, как на вас накладывал Ланси?
Юстас пожал плечами.
-Точно сказать не могу, но, наверное, да.
-Тогда можешь не волноваться, думаю, с этим я справлюсь.
-Ты можешь превозмочь заклятие правды?!
Вот черт! Нужно быть поосторожнее со словами.
-Нет. Но есть возможность не говорить всю правду. Я не думаю, что они спросят, не принц ли я. Или не давали ли вы мне клятву трех цветов. А если под заклятием вопрос не поставлен прямо, можно не сказать всей правды.
С минуту он осмысливал сказанное, а потом удовлетворенно кивнул.
-Да, в этом что-то есть.
Он еще некоторое время размышлял, а потом улыбнулся.
-Тогда, если ты пройдешь проверку, все будет нормально. Как только все патрули соберутся, мы уйдем в Железный форт, а там уже можно будет подумать, как добраться до столицы.
