— Не может быть! Сыщик Проспер! Да? Ну, признавайтесь!
— Признаюсь, — смутился Проспер. — Это я.
— Потрясающе! — Гиена схватила лапу сыщика и энергично ее затрясла. — Я ваша страстная поклонница! Не пропускаю ни одной истории о вас в иногородней прессе.
— Весьма польщен… — обалдело ответил Проспер.
— Меня зовут Катерина. Я звезда вершинской журналистики.
— Очень приятно, — неуверенно ответил Проспер. — А это моя помощница Антуанетта.
— Ага-ага, — Катерина скользнула по лисице равнодушным взглядом и снова повернулась к Просперу. — Я очень известная в Вершине личность. Может, вы обо мне слышали? Ну… Катерина…
Проспер сделал вид, что припоминает.
— Катерина… Да, определенно слышал… Погодите, — сыщик притворился, что вспомнил. — Ну, конечно! Вы Катерина! Звезда вершинской журналистики!
— Правильно! — возликовала гиена. — Послушайте, я мечтаю написать о вас статью. Давайте я возьму у вас интервью! Но не сейчас. Сейчас я не могу. — Совершенно не интересуясь планами Проспера, Катерина взглянула на наручные часы и решила: — Через три часа! Жду вас в редакции «Вечерней правды». Это во-о-он там. Статья выйдет сегодня же, у нас с этим быстро. Все, я вас жду! Пока! — гиена запрыгнула в автомобиль и унеслась в даль.
— Какая прыткая девушка, — хмыкнул Проспер.
— Слишком прыткая, — недовольно сморщила носик Антуанетта. — Мне она не понравилась. Думаю, та еще мошенница. Мне ли не узнавать мошенниц? Мэтр, вы что же, пойдете на это интервью?
— Пойду. С прессой лучше дружить. К тому же, кто знает, может, именно через эту Катерину удастся завести нужные связи…
В центральном полицейском управлении Вершины был разгар рабочего дня. Капитан и лейтенант (оба тигры) просматривали утреннюю корреспонденцию. Они не успели сделать это утром, потому что было лень. К тому же по утрам следовало давать указания патрульным. Эта непростая процедура обычно происходила следующим образом. Лейтенант связывался по рации с патрульными группами и говорил:
— Смотрите, хорошо патрулируйте!
— Так точно! — отвечала рация, в которой фоном звучал шум, подозрительно напоминающий звон пивных кружек.
— Молодцы! — одобрял лейтенант. — Погодите, капитан хочет добавить. — Он передавал рацию капитану.
— Это патруль? — грозно сведя брови к переносице, вопрошал капитан.
— Так точно!
— Вы там, смотрите, хорошо патрулируйте! — напутствовал капитан.
— Так точно!
— Все, можете идти.
— Так точно!
После инструктажа наступало время корреспонденции, но наступало оно долго, неуверенно и нехотя.
— Опять заявление из Дома на Окраине. От Башенек, — сказал лейтенант.
— Что, снова про крыс? — поинтересовался капитан.
— Да. Пишут, что крысы проделали еще несколько ходов в погреб, украли два мешка муки и оставили записку с угрозами: «Лучше не мешайте, а то мы вас загрызем своими острыми, как кинжал, зубами».
— Грозные ребята эти крысы, — заметил капитан.
— Башеньки требуют принять меры.
— От крыс требуют?
— От нас.
— И каких же мер они от нас ждут? — удивился капитан.
— Ждут, что мы пошлем патруль, который разберется с крысами.
— А. Ну, пошлите патруль.
Лейтенант взялся за рацию.
— Патруль?
— Так точно!
— Отправляйтесь в Дом на Окраине, к Башенькам. Скажите крысам, чтобы прекратили воровать еду. Все ясно?
— Так точно!
Лейтенант отключил рацию и вскрыл следующий конверт.
— Опять из Дома на Окраине.
— Что, снова от Башенек?
— Нет. От крыс.
— И что пишут?
— Пишут, что их дети вынуждены голодать из-за агрессивности Башенек, которые применяют против крыс ничем не спровоцированную грубую силу, когда крысы отправляются за едой в Башеньковский погреб.
— А от нас что хотят?
— Требуют признать действия Башенек гадкими, а самим крысам не мешать. Иначе им придется Башенек задушить, повесить, утопить, зарезать, отравить и застрелить.
— Грубые они все-таки, эти крысы.
— Дикари, что с них взять, — вздохнул лейтенант. — В общем, хотят, чтобы мы приняли меры.
— Ну так принимайте, — велел капитан.
Лейтенант взялся за рацию.
— Патруль?
— Так точно!
— Во время патрулирования избегайте Дома на Окраине. Крысам не мешать. Все ясно?
— Так точно!
Лейтенант отложил рацию и бегло просмотрел несколько следующих писем.
— Здесь одно и то же. Возмущенная общественность требует найти и обезвредить Похитителя.
— Она каждый день требует, — проворчал капитан. — Как можно быть такими нудными?
— Это точно, — согласился лейтенант. — Наглость. Сами, небось, не справляются, вот и пристают к нам.
— Кто у нас в отделе похищений занимается похищениями? — спросил капитан.
— Все!
— И каковы результаты?
— На сегодняшний день похищено семь девушек.
— Ух ты! Впечатляет. Но это заслуга Похитителя. А у отдела результаты есть?
— Отдел работает, — уклончиво ответил лейтенант.
— А эта… журналистка? Которая проводит журналистское расследование и хочет сама найти Похитителя?
— Катерина, капитан. Ну, наверно, тоже работает.
— И о чем она думает? Похититель весьма опасен. Он может оказать вооруженное сопротивление. Хорошо бы журналистка нашла его раньше нас!
Всем своим видом лейтенант демонстрировал полное согласие с пожеланием начальства.
— Что еще? — спросил капитан.
Лейтенант взял следующий конверт.
— Тут жалоба. «Уважаемая полиция! Мой сосед сверху постоянно включает громкую музыку. У меня от нее аритмия. И спать не могу. Прошу вас отреагировать. Полина Кукуш». Что будем делать?
— Раз просят реагировать, будем реагировать, — сказал капитан. — Это наш долг. Берите бумагу и ручку, пишите: «Уважаемая Полина Кукуш! Как я вас понимаю! У меня тоже когда-то был такой ужасный
