— На этой планете нет ничего, что могло бы следить за тобой через окно на втором этаже без корабля на воздушной подушке, а такой корабль, зависший над садом, был бы заметен отовсюду. Хотя бы причешись, Риллесса. Ты выглядишь ужасно.
Риллесса нехотя направилась к туалетному столику. Она медленно провела щеткой по золотистым волосам, позволяя датчикам щетки направлять эластичные зубцы в те места, где волосы спутались. Зеркало отражало работу щетки, но Риллесса не смотрела на свое отражение. Ее глаза метались из стороны в сторону в поисках «Этого».
— Если ты рассчитываешь сохранить привязанность Калема, — фыркнула Сильвия, — лучше вернись к традиционным методам возбуждения его интереса. У тебя серьезная соперница.
— Кто? Наемная ассистентка Бирка? — Риллесса рассмеялась, хотя ее глаза не прекращали поиски. — У Калема больше здравого смысла, чем у Бирка. Он презирает ее.
— У Калема нет ни капли папиного здравого смысла, — ощетинилась Сильвия. — Он беспокоится лишь о том, как бы папа не потратил на Тори свое состояние. — Она вздохнула. — Возможно, в этом он прав.
Внезапно Риллесса вскочила и повернулась к окну.
— Ты видела «Это»? — быстро спросила она.
Сильвия нервно поежилась.
— Конечно нет. Здесь многие следят за кое-кем, но только не за тобой. — В голосе Сильвии послышалась нервная дрожь. — Папа наблюдает за Тори, Калем наблюдает за Тори, двое мужчин-стромви заняты тем же. Почему, по-твоему, я послала Харроу на Калки? Я больше уверена в его верности, когда он вне поля моего зрения, чем здесь, где искушение под самым боком.
— Я не ревную к Тори Дарси, — фыркнула Риллесса, придя в себя от очередного приступа страха. — Если Калем подсматривает за ней, то только потому, что беспокоится из-за чувств Бирка. Калем не хочет, чтобы пострадал его отец.
— Это сказал тебе Калем? — с деланным легкомыслием рассмеялась Сильвия. — Риллесса, моя простодушная невестка, у папы сердце из стали! Если хочешь доказательств, обратись к последним письмам давно покинувшей нас матери. Тори апеллирует не к папиному сердцу.
— Тип красоты Тори может воссоздать любой опытный реконструктор, — рассеянно произнесла Риллесса. Ее глаза вновь расширились, и она застыла, настороженно глядя в зеркало.
— Если бы я считала, что привлекательность Тори сосредоточена в форме ее лица, то давным-давно продублировала бы ее черты, — хмыкнула Сильвия, невольно обшаривая взглядом комнату в поисках объекта внимания Риллессы. Когда ее глаза скользили по двери, ей показалось, будто какая-то тень на момент заслонила солнце. Сильвия ойкнула, но в комнате не было никого, кроме нее и Риллессы. — О чем я говорила? — дрожащим голосом спросила она.
— О Тори Дарси, — отозвалась Риллесса с едва заметной презрительной усмешкой.
— Ах да. — Сильвия без всякой нужды пригладила волосы и провела пальцем по квадратному вырезу платья. — Тори принадлежит к тем невероятно утомительным особам, которые коллекционируют мужчин без какой-либо очевидной цели. Я уже давно пытаюсь выяснить, в чем тут дело. — Сильвия изучала серебряные кольца, украшавшие каждый ее палец. — А вот я коллекционирую мужчин только благодаря папиному состоянию, — с горечью добавила она.
— Неотразимые сирены вышли из моды в нашей цивилизованной эре, — спокойно заметила Риллесса.
— Однако Тори добивается нужного внимания, не рассказывая нелепых историй о вымышленных существах, прячущихся в темных углах. — Сильвия подошла к окну, выглянула наружу и резко повернулась. — Думаю, ты бешено ревнуешь к Тори, несмотря на твои отрицания, и именно поэтому торчишь в комнате, выдумывая всяких монстров.
— Мнение мистера Слейда о Тори Дарси было бы весьма ценным, — промолвила Тори, неразумно обнаруживая свой секрет. — Сомневаюсь, чтобы на него подействовало пение сирен. Его объективность пойдет нам на пользу.
— А кто такой мистер Слейд? — осведомилась Сильвия, сердясь на Риллессу за то, что она заражает всех своей глупой нервозностью.
Риллесса уставилась в зеркало, словно увидев в нем демонов.
— Соли — адепт Сессерды, — ответила она и выпрямилась, придав своей позе достоинство. — Калем пригласил его на твою свадьбу, — солгала Римесса, наслаждаясь замешательством собеседницы. Это показалось ей неплохой местью за свои одинокие страхи. — Уверена, ты будешь польщена, если самый уважаемый соли в Консорциуме посетит такое важное событие, как твое бракосочетание с Харроу Фебро.
— Никогда не слышала об этом Слейде.
— Тем не менее он приедет — адепт Сессерды, которому ясны наши мысли и чувства, даже если мы не произносим ни слова. Прили говорят, что инквизитор знает даже то, в чем его подследственный не признается самому себе, потому что он может читать и мысли, и души.
— Ты бредишь! Папа никогда не пустил бы сюда инквизитора, — заявила Сильвия, однако ее лицо стало пепельным.
— Любой адепт Сессерды способен проводить расследование и должен это делать, когда обстоятельства требуют Правды Сессерды.
— Лучше бы Калем оставил тебя у прили, — огрызнулась Сильвия и выбежала из комнаты.
— Инквизитор прибудет сюда! — крикнула ей вслед Риллесса и тихо добавила: — Прибудет, чтобы сорвать маску с нашей лживой малютки Тори, но останется, чтобы защитить меня.
Риллесса вновь заняла наблюдательную позицию у стены. «Инквизитор-соли поймет мое отчаяние, — думала она. — Когда адепт Сессерды поверит мне, никто не осмелится усомниться в моих словах».
Риллесса нервно дернулась, так как ей послышалось, будто «Это» шевельнулось под окном. Она сердито прошептала:
— Погоди! Инквизитор найдет тебя и заставит прекратить мои мучения!
Глава 12
Калем услышал шорох судна на воздушной подушке, прежде чем Нгику окликнул его щелканьем, означавшим появление визитера. Калем неохотно направился к гаражу. Он надеялся, что гости Сильвии прибудут позже. У него было совсем не то настроение, чтобы оказывать сердечное гостеприимство ее друзьям. Большую часть ночи Риллесса не давала ему спать, испуганно шепча, что «Это» наблюдает за ней. Еще его интересовало, куда делся Нгои. Стромви обещал встретиться с ним утром, чтобы обсудить самый важный второй урожай.
Ловко проникшее в ангар судно было дорогой моделью. Калем нахмурился, глядя на золотые круги и спирали, украшавшие корпус. Он не ожидал, что кто-то из гостей Сильвии носит знаки Сессерды, а алчные знакомые Харроу, безусловно, не являлись кандидатами на почести, оказываемые калонги. Калем попытался угадать возможные причины прибытия адепта Сессерды на ферму Ходжа в такое деликатное время.
Когда появился пилот, Калема охватил озноб, несмотря на жаркий день. «Значит, Сквайр все еще жив!» — подумал он, отгоняя мысль, что на Стромви прилетел призрак. Калем взмахнул рукой, машинально приветствуя гостя и спрашивая себя, зачем он здесь. Пилот шагнул вперед, и сходство внезапно исчезло, заставив Калема удивиться, как он мог хотя бы на момент принять этого человека за несчастного Сквайра.
Отношение Калема к Сквайру всегда являло собой неустойчивую смесь уважения, зависти и благоговейного страха. Калем сожалел о смерти Сквайра, но с облегчением узнал, что тому не удалось стать знатоком Сессерды. Даже самый низкий уровень изучения Сессерды гарантировал бы Сквайру знание эгоистического характера дружбы Калема. Сознание, что этот незнакомец также обладает жуткой способностью проникать в мысли и души, не придавало Калему уверенности.
Отойдя от двери судна, незнакомец поднял руку, копируя приветственный жест калонги.
