злыднями и прочей гениальной дрянью.
Предлагать рукоплещущему человечеству прописи, рисунки домиков и собачек, любовь, одной левой побеждающую смерть, торжество добра, только что разбившего свой кулак об морду зла - и жутко расстраиваться, обнаружив все это уже имеющимся в букваре.
При этом с отвращением и даже ненавистью плевать в сторону тех, кто заплатил за умение создавать готовностью разрушать - себя, свою мораль и жизнь, жизнь близких и так далее - вплоть до всего мира включительно. Фу, как нехорошо! Тот был жуликоват, тот растлитель, а этот, современник, просто хитрован и карьерист...
А вот сам No 1 - лапочка.
Пожалуй, извиняет этого господина только одно: уже упомянутое происхождение. В мирном обывательском семействе вырасти нечто действительно экзотическое вряд ли могло. Отклонение от заурядности незначительное, а результат плачевный: раздвоение в чистом виде.
Среди хороших скучно, среди интересных противно.
К 'Герою нашего времени' приписать бы хэппи-энд... И еще - убрать мерзкую эту историю с издевательством над Грушницким, гадость же. И в конце Максим Максимыч, сам герой, Мэри и эта... как ее... ну, черкешенка... то есть она, кажется, и была Мэри... или Мери... в общем, скачут к горизонту.
Впрочем, что ж происхождение? Генетикой все объяснить можно, семьей и школой, но неприятное чувство к этому No 1 остается. Снисхождения он, конечно, заслуживает, тем более что никому, в общем, большого зла специально не делал, только брюзжит да с собой разбирается. Но, в общем, тип не из привлекательных, со всеми его моральными кодексами, прозрениями в рамках умеренности и - забыли упомянуть - сентиментальной до слюнявости любовью к животным. Он такой ТЕПЛЫЙ! - говорят о нем даже симпатизирующие ему (немолодые тетки в основном). Забыв а может, и не зная, - что не горячего и не холодного, а именно ТЕПЛОГО ИЗБЛЮЮ ИЗ УСТ СВОИХ...
Правда, в той считалке мы пропустили короля и королевича. Этому можно дать такое объяснение: титулы иностранные, а наш No 1, будучи с детства низкопоклонником и космополитом, с наслаждением вслушивавшимся в хриплое эхо дальней жизни, в зрелом возрасте стал патриотом - оставшись, как ни странно, и западником, еще одно проявление шизофрении. Поэтому ни о какой перемене географии и возможном достижении там высших степеней не помышлял. То есть если только бежать придется от большой беды и под угрозой...
Но, в то же время, 'король' и 'королевич' в его системе понятий и соответствующих им условных терминов присутствовали.
Слово 'король' он употреблял - главным образом, мысленно - в том переносном смысле, в котором существовали дошедшие из его полного вычитанных мифов детства 'нефтяные короли', 'короли джаза' и Беня-Король. Сам он ни в мечтательных и жадных подростковых годах, ни в летах вполне сознательных, и даже еще позже, немолодым человеком, совершенно не замахивался на королевский титул, правильно предполагая, что за королевство надо немало заплатить может, самой жизнью или, по крайней мере, серьезными событиями, судьбой. А к этому он, как уже сказано, не был готов в силу своей умеренности, неприятия крайностей. Нет уж, думал он, читая художественную литературу сверх программы вместо приготовления урока по тригонометрии, таская из сахарницы куски рафинада, лучше обойдусь без памятника с бронзовой шляпой, чем на дуэли меня убьют. Удивительна, не правда ли, такая трезвость в тринадцатилетнем человеке? Но что было, то было, нам достоверно известно.
При этом к королям и даже к королевичам испытывал спокойное уважение, начисто лишенное зависти, просто признавал их права. И то сказать: а чему завидовать? Судьба. С самого детства, с рождения, некоторые особые обстоятельства, как правило - незаурядность общественного положения родителей и связанный с этим риск падения, которое тоже в своем роде избранность, привилегия: грохнуться могли только те, кто высоко забрался. Отечественные цари и царевичи отправлялись в лагеря, а сыновья и дочки начинали рано хлебать настоящую жизнь, что уже годам к двадцати наполняло их таким запасом энергии, таким потенциалом, который быстро вырабатывает из просто способного молодого человека настоящего королевича, даже международного класса, а потом, по прошествии десятилетий уже собственных подъемов и картинных срывов, истинного и общепризнанного короля. Действительно, понимают они что-то такое, чего No 1, проживший тихо и, в общем, безбедно и безрадостно, понять никак не может, какие-то вроде бы простые, но серьезные, фундаментальные вещи. Не стесняются казаться банальными и даже не очень умными, но при этом почему-то сохраняют значительность, которая ему не дается ни безупречностью вкуса, ни интеллектуальными прорывами...
Словом, короли - они и есть короли, а мы с тобою, дорогой мой No 1, как было сказано, сидим на стене и заслоняемся руками от солнца. И каждый день им дается то, что нам, может, досталось по разу-другому за всю жизнь - но они за это платили вперед.
И пошли им Бог здоровья и долгих лет, а нас избавь от ехидного нашего взгляда, замечающего их немощь, лень ума, даже мелкие пошлости. Королям позволено, а мы сами отказались от королевства - пусть у нас и шанса не было, но ведь мысленно-то, мечтания-то отвергли? Помнишь: не надо мне бронзового цилиндра и голубя, гадящего на плечо, но и пули в живот не хочу... И отца с матерью, ушедших по пятьдесят восьмой, не надо, и реабилитированных их друзей. И даже просто раскулаченных или с происхождением - не надо. Пусть мирные сапожники и портные, пусть потом всю жизнь их наследственность тянет тебя в тень, пусть робость одолевает не вовремя... И так проживем. Пройдем обочиной, вежливо уступая дорогу встречным, любезно улыбаясь каждому. Незаметно, но, по возможности, достойно. Осторожно неся, чтобы случайно не уронить, спрятанную под безукоризненным - по средствам - пиджаком, как Walter PPK в плечевой кобуре, потайную гордыню.
Правда, иногда вежливость оборачивается суетливостью, любезность - тьфу, черт! - искательностью... Ну, что поделаешь, объяснимо: слаб, как положено человеку.
На том и порешим.
Ладно, надо докрутить до конца метафору, разобраться с сапожниками и портными.
Или не докручивать?..
И вообще - стоило ли городить огород?..
Придумал некое сравнение, более даже хромое, чем обычно, чтобы объяснить, к какому социально- психологическому типу принадлежит лирический герой, No 1. Кстати, и появившийся-то под этим именем - вот, пожалуй, единственное достижение - по мере разворачивания затянувшегося приема. Ну, и объяснил? Да ничего не объяснил, кроме того, что вроде бы художественного склада персонаж, но с сильной мещанской закваской, и от этого мучается раздвоением какой-никакой, но личности. Вот и все, так и можно было сразу сказать, не громоздя всяких царевичей-королевичей и прочей многозначительной ахинеи. В рамках которой сапожники и портные представляют, как уже, наверное, понятно, тех, кто занят практической жизнью - мэнээсов и инженеров, врачей и учителей, системных программистов и менеджеров в сфере real estate... И понятно, конечно, почему No 1, как бы ни тянули его семейные традиции и даже какие-то собственные способности в эту сторону, при первой же возможности бежал в противоположную, туда, где предмет деятельности иллюзорный, цели расплывчаты и никак не формулируются без высоких слов, а квалификация, место на шкале престижа и оплата определяются не потребителями, а самими производителями, присваивающими друг другу категории вплоть до 'великого художника' и 'гения'...
Опять заболтался. Хватит.
Лучше займусь окружающим нас всех, в том числе и господина No 1, миром который его категорически не устраивает.
Кто кого не устраивает, ты, стилистический инвалид?! Мир господина No 1 или наоборот?
А это всегда взаимно.
